Печать мастера

— …ну же, — раздался голос над ухом. — Ты не покинешь кабинет, не закончив задание.

Коста подумал о Севере.

О бескрайних горах, покрытых голубоватым снегом, о высокогорных плато, сплошь усыпанных цветами весной, как ковром. О том, как пахнет ветер с побережья — льдом, солью и дымом. О том, как хорошо и свободно им было вместе — с мастером Хо, когда они уходили рисовать на несколько дней. О том, что отдал бы сейчас всё, чтобы услышать на ухо — грубое и привычное «щенок», о том, что мы никогда не ценим того, что у нас есть, и готовы отдать всё, что есть, только, когда теряем.

«Щенок».

Голос Мастера Хо прозвучал в голове отчетливо.

«Щенок, щенок, щенок».

И Коста открыл глаза.

Его взгляд, обращенный в зеркале к куратору, светился — непролитыми слезами благодарности, уважением, почитанием, заботой, непоколебимой верностью и готовностью следовать до самого конца. Готовностью следовать за учителем до смерти, до Грани и, если нужно будет и за Гранью. Следовать за тем, кто вырастил и воспитал его, кто кормил и учил, кто разделил свою жизнь с ним — целиком и полностью.

Светился искренней любовью к тому, на кого он смотрел.

Сейши подслеповато моргнул — раз, два, и не удержал лицо — Коста уловил недоумение, изумление, когда их глаза встретились в зеркале, пока старик снова не надел привычную маску — стеклышки очков сверкнули на свету, когда он отстранился.

— Кхе…кхе… хорошо… да, хорошо… читай… и следи за лицом.

Коста уткнулся в пергаменты, разворачивая первый свиток «Стратегис».

Может, он и не знает, как надо. Может и умеет не много. Но, если это — игра, то одно благодаря мастеру Хо он усвоил прекрасно.

В каждую игру можно играть вдвоем. Осталось только понять правила.

***

Пятый поймал его на тропинке, когда он возвращался в дом, подкараулив около поворота, куда не долетал свет фонарей.

— Ну, ты подал прошение на «двойку»?

Коста кивнул. Ответный вздох, полный облегчения он скорее почувствовал, чем услышал. Тихая островная ночь была влажной — ни ветерка, воздух пряно пах цветами и нагретыми за день травами, пытка перед отражательным диском под названием «эмоциональный контроль» у Сейши закончилась, и Коста наконец мог немного расслабить напряженные мышцы. Но расслабился он рано.

Что-то острое ткнулось в спину между лопаток.

— Мне сняли браслеты. Подними руки. Разведи в стороны, чтобы я видел ладони. Не двигайся, я плохо контролирую силу, — извиняюще попросил Пятый, копируя интонации Шрама.

Коста задержал дыхание, вспомнив, сколько учеников во дворе тогда кидали стазис на Пятерку.

— Хорошо. А теперь расскажи мне ещё раз, почему ты именно меня выбрал в двойку.

— Я уже рассказывал, — медленно произнес Коста, тщательно контролируя тональность голоса.

— Хочу послушать ещё раз.

— Мы можем помочь друг другу, и я рр — р — исовал…

— Повтори

— Помочь друг…

— Не это.

— Р — р — рисовал твой пор — р — ртрет, ты на нем… ты подходишь…могу принести клятву силой — это правда. Я… могу уже опустить руки?

— Можешь.

Коста обернулся — Пятый, лучезарно улыбаясь, отбрасывал в сторону кусок ветки, браслеты весело дзынькнули друг о друга.

— Да, я соврал, соврал, а ты совсем не бережешь спину, — опередил его Пятый — когда Коста уже шагнул вперед, стиснув правый кулак. — И это тоже было отражено в отчете.

— Каком? Отчете?

— Общем, после Круга испытаний. Отчеты каждого ученика хранятся в архиве, кабинет в корпусе Наставников. Меня постоянно вызывают в кабинет после ужина, проверить браслеты, — звяк-звяк снова ударились друг о друга металлические наручи. — Иногда приходиться ждать. Когда ты позвал меня в двойку и сказал, что мы друзья, я проверил твой отчет.

Коста открыл рот и закрыл, ошеломленно глядя на Пятого.

— Я слизень, у меня проблемы с контролем, но я не тупой, — улыбка Пятого немного померкла. — Иначе не выжил бы тут.

— И? Что там было?

Пятый пожал плечами.