Печать мастера. Том 2

— Ну же, ты уснул? — прошипела она замершему Косте. Который помедлил на миг чтобы подать руку.

Он исправился, встряхнулся, дал положенные знаки слугам и охране, и с облегчением нырнул внутрь, наслаждаясь тем, что тонкая непрозрачная ткань паланкина скрыла его от чужих взглядом.

— Неплохо. Не идеально, но — неплохо. Будем считать, что ты справился. Ошибки разберем дома. А теперь — в храм Великого! — удовлетворенно мурлыкнула леди Эло, щелкая застежкой — ткань кади стекла по плечу, открывая довольное и умиротворенное лицо Наставницы.

Паланкин тронулся, чуть качнувшись. Коста коснулся занавеси, чуть отодвинув в сторону — жадные любопытные взгляды преследовали их даже сейчас.

Если так будет всю жизнь… Если это и есть — жизнь Наследника клана, Великий посмеялся над ним… Если бы три декады назад, он знал, что его ждет…

* * *

Уже шестой раз — за три декады, строго по расписанию, мастер Эло вывозила его «в люди» — «пообтесать северное убожество», как выражалась она негромко и только себе под нос, и официально, «чтобы закрепить материал и проверить навыки в полевой обстановке города».

Небольшого, провинциального, «даже не пятая часть великолепия сердца горячего Юга — Да-ари», так говорила Наставница. Но тем не менее, Эль-Элиф был городом. Затерянным в песках, построенным между двух оазисов, обеспечивающих водой всех, кто пересекал границу городских стен. Городом, поделенным на не равные части — общие кварталы и личные владения каждого клана, пусть это одна улочка, ремесленная лавка или дом.

Клановые территории помечались знаками — тут и там на белых стенах из песчанника можно было заметить алые пятна гербов — вот это здание постоялого двора — единственного на весь город принадлежит Сай, на калитке садика, разбитого у артефакторной лавки красовался герб Фу, театро выстроили Ян Си, но представления под открытым небом давались для всех, там же проводили «зрелища».

Эль-Элиф, Эль-Руф, Эль-Син-Фу… иногда Косте казалось, что столицу Юга нужно было назвать — Эль. «Благословенная», или переименовать и сам предел — так часто южане использовали это слово, как будто считая, что лишние штрихи в названии и имени и правда ниспошлют им благословение.

И только на юге можно было обратится к любому госпоже и господину — «Эль». Вместо положенных по статусу званий, вместо сира и сир. Просто — «Эль». «Эль Сай» — благословенный господин Сай, «Эль Эло» — госпожа Эло да будет благословенна небом.

Если бы Коста учился каллиграфии на Юге, то символ «эль» он начертал бы раньше, чем научился готовить тушь и смешивать минералы для красок.

Южане искренне считали себя лучше всех. Без тени гордости, или тщеславия. Это — не обсуждалось, это был факт, который не требовал доказательств. Разве в момент Исхода не на благословенную землю пустынь прибыли первые переселенцы? Разве пустыня не вскормила и не вспоила их, позволив выжить? Разве до сих пор пески несколько раз за зиму — особенно удачливым и отмеченных печатью Богов — не даруют древние артефакты, позволяя найти и забрать сокровища?

Разве есть предел на этой земле, равный Югу? А то, что столица, по глупому решению Совета кланов в Ашке… что ж. Это недоразумение — одно из многих. Ведь все знают, насколько Да-ари превосходит в великолепии Ашке, а клан Да-арханов не просто равен, а превосходит клан Фениксов. Это знают все. И просто вопрос времени, когда Боги расставят всё по своим местам.

К этому Коста привыкнуть пока так и не смог.