Печать мастера Том 2 (СИ)

Воспоминание о том, как со спины выглядит тот, кто принес в кабинет Шестого Наставника свиток из алхимической лаборатории той ночью.

Воспоминание о том, как выглядит отрезанная голова на блюде. Отрезанная голова глупца, который решил, что может обвести вокруг плетений его — Кайра, и получить деньги. Хотя вместо головы одного из своих помощников, которому платил Шестой, он бы с большим удовольствием лицезрел бы на блюде голову этой твари.

Кайр встал, распахнул окно и высунулся наружу. Свежий морской ветер трепал волосы и приносил свежесть и — чистоту.

— Ты… ты посмел…

— Тушь. — Буднично произнес Кайр. — Тушь в лаборатории острова Силы пропитана реактивами. Хранится там и частицы оседают… Потому иногда документы светятся… Штрихи и данные, если использовать синий спектр. Тушь на «Главном» не содержит никаких сторонних примесей, — он медленно развернулся. — Ты не учел это…

— Но ты же тоже не был против…

— Никто, — это слово Кайр подчеркнул. — Никто не смеет думать, что может использовать мой отдел вслепую… Ты не сообщил мне, Шестой.

Эта тупая высокомерная тварь могла бы подставить их дважды перед Главой, будь он хоть чуть-чуть медлительнее.

Или если бы его ребята были расторопнее… И действовали, исходя из расчетной совместимости объектов, ритуал не смог бы остановить никто… Даже после прямого приказа Главы Вэй — это было бы невозможно, потому что «Номер» был бы необратимо поврежден…А, учитывая настроение Главы последние два дня — потери отдела тогда вряд ли ограничились бы одним помощником…

Когда Шестой развернулся к выходу, Кайр швырнул плетения на дверь. Периметр вспыхнул силой, запирая кабинет.

— Вытри кровь. Поправь халат. Приведи в порядок выражение лица, — скомандовал он в спину Шестому и… прикусил язык, чтобы не добавить чего-то лишнего.

Сегодня с утра у него было очень, очень паршивое настроение.

Она пришла к нему ночью.

Не зажигая светляка. Прокралась в темноте в спальню, и он даже не спросил, у кого она считала плетения доступа — и что отдала за это — их знали только несколько помощников.

Он до сих пор помнил под пальцами хрупкие косточки ключиц. Худая от недоедания и душевной боли. Хорошо на сносях.

Пришла, молча разделась, и униженно предложила себя. А потом начала беззвучно плакать, когда он отказался.

Плакала, хваталась за руки, придерживая большой живот и — умоляла.

– Аукцион скоро, господин… Совсем близко… Не… не продавайте моего мальчика, сделайте так, чтобы его не продавали… пожалуйста, Мары ради… вы можете, я знаю,– шептала она лихорадочно. — Я готова на все, все, что хотите господин… Только оставьте ребенка…

Он тогда вырвал руку из цепких мокрых пальцев, щедро политых слезами.

–…это может быть ваш… ваш… не продавайте его… ему только исполнилось четыре… он совсем мал… дар проснется, я знаю… он будет сильным в ментале… я буду учить его…

Не его — это он знал точно. «Своих» он отслеживал и… тоже почти ничего не делал. Потому что не мог.