Печальный Демон

– Да, будьте добры, вернитесь к теме переговоров! – произнёс Долгоруков устало.

Он давно осознал свою силу Огненного Властелина, и, как мне показалось, относился к гостям темноты как к противникам, с которыми заключено временное перемирие. Однако в его взоре читалось уважение, офицер не должен недооценивать врага.

– Вы прекрасно знаете, зачем я пригласил вас на переговоры! – ответил Чезаре. – Убит наш посол и украдена реликвия.

– Я предполагал, что наш клан не избежит ваших напрасных подозрений, – ответил Лоренцо. – Вы судите по себе… Не в наших правилах развязывать воины!

– Я знаю, что вы любите действовать путём лживой дипломатии. Вы не привыкли к честности и прямоте. Вашим словам нельзя верить, – ответил Чезаре.

– Осмелюсь, предположить, что вы ищите повод для ссоры, – улыбнулся Лоренцо. – Вам нужна война…

– Если бы мы желали войны, мы бы действовали без создания причины, – перебил Чезаре, – это вы всегда ищите повод…

Несмотря на жаркий спор, их голоса звучали спокойно, а лица были беспристрастны, ни единый жест не выдавал их истинных чувств. Мне стало любопытно, как легко даётся соперникам сохранять хладнокровие в столь напряжённой беседе, или это становится обычным качеством спустя пару сотен лет.

Князь, скрестив руки на груди, пристально наблюдал за их лицами, будто пытаясь мысленно уловить несказанные фразы. Кажется, я начинала понимать, зачем Чезаре пригласил его, отринув неприязнь. Долгоруков честен, он не станет скрывать, если почувствует фальшь – для этого и нужен беспристрастный сторонний наблюдатель, равный по силе гостям темноты. Нужен не только свидетель слов, но и свидетель мыслей.

– Как я понимаю, если родственник нашего свидетеля, – он кивнул мне, – не найдёт убийцу и не вернёт вам реликвию в срок, вы объявите нам войну?

– Верная догадка, вы очень умны, – иронично произнёс Чезаре.

– А если виновен кто-то из корыстных людей? О реликвии знали все на Кислых Водах, благодаря вашей гордости, – в тон ему ответил Лоренцо.

– Они тоже не укроются от нашего гнева. Под подозрение пострадает каждый, кто был в этой местности в ночь убийства! Мы не намерены тратить время на бесполезные поиски! Поскольку ваш клан под большим подозрением, на вас мы обрушим самую суровую кару.

– Как я понимаю, полем битвы станут Кислые Воды? – спросил Долгоруков.

– Совершенно верно…

– Удивительно, мир между нашими кланами в руках человека, – задумчиво произнёс Лоренцо.

– Не только… – произнёс Чезаре, взглянув на меня.

Я перевела взор на князя, ожидая, что он выскажется против намерений старейшины, но Долгоруков задумчиво молчал. Понимая, что один не сумеет противостоять армии клана, а хвалиться понапрасну истинный офицер не приучен.

Мне подумалось, что Чезаре пригласил меня как свидетеля, чтобы я рассказала Константину об их беседе с Лоренцо, дабы он знал насколько ужасающи могут быть последствия опоздания разгадки. Или эта встреча относилась ко мне? Неужели мои видения снова помогут Константину при следствии?

Как и следовало предположить, переговоры закончились ничем. Чезаре удалился, попросив князя уделить ему время для личной беседы. Вновь чувствовалось их незримое противостояние, но старейшина ставил интересы клана превыше личной неприязни.

Оставшись наедине с Лоренцо, я спросила его.

– Что толкает людей избрать ваш путь?

Он произвёл на меня впечатление человека мудрого, который может дать более верный ответ на вопрос, и я не боялась получить в ответ насмешку как от Чезаре.

– У каждого свои причины, – ответил он с печальной улыбкой, – меня на этот шаг подвигла жажда знаний. Мне казалось заманчивым ведать о том, что сокрыто от других… Я тогда не полагал, насколько труден выбранный мной путь…

Вошёл Джованни, чтобы проводить нас. Поэтому многие мои вопросы остались без ответа. Возможно, к лучшему.

Из журнала Константина Вербина

Весьма удивило письмо от господина Максимильена, советника Чезаре. Новый знакомый учтиво, но настойчиво просил меня приехать к нему.

Как я и предполагал, советник оказался чрезмерным педантом. Встретив по пути Нину Реброву, я узнал, что постоялец велел многое переставить и заменить в своих комнатах. А увиденные пылинки на комоде доставили ему немало огорчений, хоть он и не выказал никакого возмущения, но своим молчанием дал понять, что подобная небрежность ему неприятна.

Дверь нумера мне открыла изящная темноволосая барышня с огромными чёрными глазами. Её глубокий осмысленный взор явно указывал, что предо мной не сельская горничная.

– К тебе пришли, Максимильен, – произнесла она вопросительно, сомневаясь, нужен ли мой визит господину советнику.

Меня немного коробило от их революционного «ты», обычно к такой манере обращения я привык только у горцев.

– Да, Элеонор, пусть войдёт, – ответил Максимильен.

Девушка, неловко улыбнувшись, впустила меня.

Невозможно было не заметить множество портретов постояльца в стиле «век восемнадцатый», украшавших комнату.