Печалясь и смеясь

Хорошо, что у мамы был инфаркт и я знала, что это такое. Поэтому сообразила, когда Эдика прихватило. Опускаю подробности. Горшки, утки, бессонницу… На работе все покатилось вниз, а на меня, оказывается, был расчет. Меня прочили в парторги. Но я вцепилась, как клещ в шею, совсем в другое. Кому он будет нужен, разведенный инфарктник с алиментами, с девочкой-хамкой и матерью-националисткой? Тут я была права. Женщины в очередь не встали. А Эдик мой все равно дергался с поводка еще будь здоров как! Была у него одна… замужняя… по месту работы… Я написала ее мужу анонимку. Хотя это только слово. Эдик меня тут же вычислил. «Ты?» – спросил. «Я», – ответила я. «Чего ты хочешь от меня, кряква?» Вот тут у меня чуть инфаркт не случился. Значит, вот под каким именем я у него была! Кряква! С какой же это стороны я утка? Разглядывать себя стала с такой точки зрения. Оказалось другое. Кряква еще и бревно означает. Это он и имел в виду, как выяснилось. И что думаете, я ушла? Нет! Мы расписались. Материально им было выгодно. Еще одна хорошая зарплата вместо его одной, алиментами укушенной. Идем из загса, настроение хуже нет. Поженились. Як на Цыпе. Он сделал то, чего больше всего в жизни своей не хотел. Я – то, чего хотела больше всего. Результат – переехало бы меня трамваем…

Но я взяла себя в руки, я их взяла в руки, дом у меня заблестел, засверкал. Девчонку поставила на место, Ванду – к стенке. Именно так, в прямом смысле.

Она одна жила в маленькой комнате и спала посеред нее на широкой кровати. Я это дело поломала вместе с кроватью. И определила ей стенку правую, а Алене – стенку левую. Ничего, смирились, как миленькие. Видели же, что и питание у них стало лучше, и девчонке я приличные вещи купила, и телевизор поменяли. В конце концов, идиотами они не были.

Эдик, правда, болел часто. Все потроха у него закровили. Ко мне относился нормально. Привык, наверное. Время ведь бежит как сумасшедшее. Папу похоронила. Подруг одну за другой отнесла туда же. Алена уже в институте. Сережа иногда приходит. Взрослый мальчик, на Эдика очень похож. Мама моя говорит: «Давай пропишем у меня Алену, чтоб не пропала квартира». Умно. Прописали. Однажды лежим ночью после всех дел, а у нас это по-прежнему как на чердаке – быстро и без чувств, – он мне и говорит, не обидно так, даже ласково: «В дурном сне не видел, что с тобой буду доживать век». А я ему: «Зато я знала, что никуда ты от меня не денешься. Мы еще внуков вырастим». Тут он дернулся. Совсем как вы. А я ему со смехом: «Ужо, дедушка, ужо!» Мол, без вариантов. Без! А он возьми и заплачь. Так плакал, что я думала – новым инфарктом кончится. Натянется рубец и пи…ц! Так у нас один наборщик говорил под стакан. Но обошлось. Повернулся спиной и заснул в конце концов. После слез ведь хорошо спится. Зато я лежала, как кряква, глаз не сомкнула.

Теперь перехожу непосредственно к вам. Прям как в докладе. Значит… Плохое – это забывшее себя хорошее? Так у вас? Почему не важно? Важно… Я хорошая, на ваш взгляд, или плохая в этой истории? Любила всю жизнь одного, в трудную минуту приходила выносить их горшки, ухаживала за противной старухой, поставила на лыжи противную девку… Какая я? Хорошая. Нет слов. Потому что себе никаких веток в этой жизни не обломила… Конечно, хорошая, но дура.

Теперь быстренько-быстренько с горки.

…Выдавали Алену замуж. Все чин чином. Поделили расходы на свадьбу поровну. Сватья сказала: «Муж на один день прилетит, но потом опять вернется в командировку. И я поеду с ним. Дети же пусть поживут у нас. Потом подыщем им что-нибудь…» Сватья, хоть и не старая, уже была на пенсии, учителя ведь могут по выслуге уходить рано. Вот она и вышла сразу, за рублем не гналась. Мама моя, правда, напряглась. Дура старая боялась, что я ей молодых высажу на лицо. Но я сказала: «Не психуй. Будут снимать, как все… Пусть понюхают…»

Интересно, каким вы себе представляете конец истории? Тысяча вариантов? Да бросьте! Жизнь идет без вариантов. Это как правило.

У меня же случилось исключение. И вы имеете перед собой самую счастливую на земле женщину. Уже три года земного рая, даже если не дай бог… Три года, если на капельки разложить…

Эдик полюбил?! Это с какого такого вируса вам пришла в голову такая жуть?.. Лучше слушайте внимательно и удивляйтесь жизни, где чудеса, где леший бродит.

…Нас посадили на свадьбе рядом. Меня и его. Моего свата. Владимира Федоровича. Володечку моего. Мы с ним локтями столкнулись – и все. Он на меня, я на него глазами… И как бы понять еще не можем, а уже все поняли. Пошли с ним танцевать и тут же бросили это дело, потому что увидели – засветились. В прямом смысле засветились.

Это оказалась наша свадьба, и, когда кричали молодым «горько!», мы сдвигали наши рюмочки, и они у нас дрожали и звенели совершенно одинаково небесным звуком. Сначала высоко-высоко, а потом на полный «нет», как в смерти.