Пчелы

Флора склонила голову, как самая смиренная уборщица, и жрицы прошли мимо. Полевки смотрели, как они удаляются, а затем опять повернулись к залу Танцев. Его двери были широко раскрыты, но внутри было пусто. А в самом центре на старом восковом полу виднелось темное пятно.

– Она права, – сказала полевка породы Плюща. – Всегда, как я чую кро…

– Молчи! – выкрикнула, отворачиваясь, другая полевка, Мадам Мать-и-Мачеха. – Я хочу поскорее забыть это. – И она посмотрела на Флору. – Так ты по доброй воле решила снова стать домашней пчелой?

Эти слова жалили, но Флора только взглянула на проход, ведший к ее ребенку, и кивнула. Мадам Мать-и-Мачеха покачала головой, с трудом веря в такое.

– Тогда позволь сказать мне вот что: я никогда не буду танцевать здесь, до тех пор пока пол снова не станет чистым.

– Я сделаю все, что смогу.

Флора смотрела, как они уходят по коридору ко взлетной доске. А услышав, как они запускают моторы и взмывают в небо, она испытала огромное желание оказаться среди них, ловя крыльями воздушные потоки. Но даже замечтавшись, она ощутила, как легкая пульсация в ее животе усилилась, это означало, что ребенок хочет есть.

Она бросилась в ближайшую столовую и увидела, что в ней полно спорящих сестер, сюда прибыло сразу несколько смен одновременно из-за неисправных сотовых кодов. Из еды был только скудный цветочный хлеб плохого качества, но Флора набросилась на него и вмиг умяла свою порцию. Она услышала, что кто-то обращается к ней, и, повернувшись, увидела старую Сестру Ворсянку, нагнувшуюся над столом. Ее мех был запачкан пищей, а антенны явно работали плохо.

– Манеры для пчел вашей породы ничего не значат, – сказала старая Ворсянка, качая головой. – Ты ведь когда-то работала в Питомнике, не так ли? И все еще жива… Возьми мою порцию, обжора. – И она подвинула свою тарелку хлебных корок Флоре. – Я знаю, что умру сегодня.

– Спасибо вам, – кивнула Флора и стала есть корки, забыв о гордости; она чувствовала, как голод отступает, и знала, что у нее снова будет Поток. – Спасибо тебе, сестра.

Старая Ворсянка осматривала столовую.

– Первая Категория теперь разрушена, – сказала она, ухватившись за стол. – Взгляни на эту колыбель – воск грязный! Разве можно ожидать, что Ее Величество будет откладывать яйца сюда, а? И все эти чужестранки… как я должна учить их? – Она обвела рукой других пчел рядом с ними.

– Сестра, – ответила ей Флора, – это столовая, и тут все пчелы из нашего улья…

– Чужестранки! – выкрикнула старая Ворсянка, и ее дыхание вырвалось с хрипом. – Убирайтесь! Где мои любимые кормилицы?

Флора пригладила антенны несчастной и нагнулась к ней.

– Прямо здесь, сестра, – сказала она. – Но я забыла, куда относить младенцев на Священное Время.

Старая Ворсянка сжала ей руку.

– Главное – чтобы было чисто.

– Да, сестра, но где?

Ворсянка склонилась к ней и замерла. Флора ждала продолжения, но старая пчела замолчала. Флора доела все до последней крошки с обеих тарелок, а затем взяла Ворсянку ртом и понесла в морг. После этого она направилась в зал Танцев, чтобы приступить к очистке крови Королевы. К своему удивлению, она увидела там других флор, уже почти удаливших пятно без дополнительных указаний.

– Кто сказал вам прийти? Соты?

Уборщицы осмотрелись, словно желая убедиться, что их никто не подслушивает.

– Это были вы, – сообщила одна из них. – Разве вы не это имели в виду? Мы слышали, как вы говорили жрицам, что будете чистить пол.

– Но как… я вас там не видела.

– Мадам, вы подали сигнал. Мы прочитали ваше желание по запаху.

Только теперь Флора заметила, что их антенны мелко дрожат. Совсем как Премудрые, эти уборщицы предпочитали запахи словам. Они улыбнулись Флоре, но тут же их внимание захватило волнение в прихожей.

Группа Ворсянок внесла изувеченное тело одной из своих сестер и остановилась на центральной мозаике.

– Мы нашли ее мертвой в коридоре! – прокричала одна из них.

Еще ни одна пчела не слышала такого воинственного тона от сестер этой породы.

– Это предупреждение нам! – прокричала другая Ворсянка. – Она убита полицией за свои слова! – Сестры Ворсянки оглядели пораженных пчел. – Так же будет и с вами, сестры, если посмеете спросить, где их принцесса!

Они положили на пол изувеченную пчелу, и все содрогнулись, узнав молодую пятнистую Ворсянку, которая обращалась к ним днем раньше. Ей вырвали нижнюю челюсть вместе с языком.

– Никакого Служения! – прокричала еще одна Ворсянка. – Никаких отговорок – нам нужна правда!

– Правда? – произнесла Премудрая Сестра, возникнув среди них, лучезарная и безмятежная. Она взглянула на мертвую пчелу и покачала головой: – Вам не хватит храбрости для правды.

– Скажи нам! – потребовали сестры Ворсянки скорбным тоном. – Что за правда дает вам власть, если вы не можете дать нам королеву?

– У нас есть Божественное Право.

Премудрая Сестра была спокойна, и, по мере того как прихожую заполняли другие жрицы, усиливался их мощный дурманящий запах. Флора закрыла свои дыхальца и почувствовала, что другие уборщицы сделали то же.