Пчелы

Когда дождь прошел и солнце снова засияло, полевки опять вылетели собирать пыльцу и нектар, скопившиеся под воздействием тепла в цветочных бутонах. На этот раз Флора с удовольствием освоила особый бережный подход, изучая свойства самых малых и самых сладких соцветий, какие только могла отыскать, – крохотных цветков воробьиного проса и незабудок, прячущихся в укромных местах. Солнечная энергия, изливавшаяся на тело Флоры, и радость полета наполняли ее душу, а отложенное ею яйцо уподоблялось в ее мыслях яркому бутону, до которого она пока не долетела, сияющему и растущему. Она летала по полям, собирая пыльцу и нектар, пока свет дня не начал убывать, и, когда услышала Священное Созвучие, издаваемое крыльями ее сестер-полевок и призывавшее возвращаться домой, она полетела с ними назад.

Едва ноги Флоры коснулись нагретой солнцем взлетной доски, на нее навалилась усталость. Она отдала нектар пришедшей в бурный восторг приемщице, не в силах даже назвать свою породу. Затем она тихо стояла, пока заботливые руки распаковывали ее корзинки с пыльцой и все восхищались объемом, который она принесла. И вот она освободилась, пришло время отдыха.

Флора могла лишь сложить крылья и пройти в столовую, чтобы съесть то, что ей полагалось. Она сидела за столом с другими полевками, ей было приятно их присутствие, и она понимала, почему они не разговаривали: все, что они могли в таком состоянии сделать, – это поесть, выпить прохладной воды, чтобы напитать горящие крылья, и найти место для сна. Мысль о том, чтобы идти сейчас в Питомник и вести беседу с Сестрой Ворсянкой, как она планировала, была невыносима. Флора дошла до спальни и повалилась на койку. Она с трудом закрыла на замок свои антенны, сделав это на случай, если ей будет сниться ее яйцо, и ее утомленное тело погрузилось в глубокий сон.

* * *

Каждую ночь многие полевки умирали от истощения, и по утрам уборщицы выносили их тела. Живые сестры при этом стояли на своих местах и хором исполняли песню прощания и уважения:

Славь конец своих дней, Сестра. Славь конец наших дней.

Первой мыслью Флоры после пробуждения было пойти в Питомник и навестить Сестру Ворсянку, однако наперекор всему ноги сами понесли ее в столовую за топливом, а затем на взлетную доску, куда устремились также и остальные полевки. Ее тайная любовь к своему яйцу сияла глубоко внутри, но, как и раньше, едва она вышла в ослепительное тепло нового дня и расправила крылья, ее захватило влечение к цветам, и она хотела только одного – летать. Солнце в тот день было ярким и сильным, и чем больше она собирала припасов, тем больше хотела еще. Каждый раз, касаясь взлетной доски, она вспоминала о своем яйце, но ее миссии уже приобрели особую значимость в улье, и в зале Танцев ее ждала толпа пчел, чтобы увидеть ее танец, так что в течение всего дня у нее просто не было времени для чего-то другого.

Каждая успешная миссия оттачивала навыки Флоры и пополняла знания, и каждый раз она забиралась все дальше, облетая сотни новых цветов. Она приносила нектар одуванчиков и нежную фиолетово-черную пыльцу маков; она знала правильное время для просвирника, когда его нектар был на подъеме, и она продиралась через заросли ультрафиолетовых поповников, различая на вкус, какие из них загрязнены ветром с дороги, а какие остались пригодными для сбора. Ее обоняние стало более мощным, так что теперь она могла довольно быстро и легко определять воздушный вектор в сторону улья, и теперь, когда она возвращалась и разгружала свою добычу, ее танцы несли в себе больше сведений и вызывали больше радостных возгласов.

Она отлетала столько миссий за второй день, что ее чувство улья растянулось вдаль и вширь, ведь она видела и обоняла своих сестер на огромных расстояниях, и тело каждой из них было источником любимого родного запаха. Она находилась вблизи одной из пчел, над глубокой просекой розового узколистного кипрея, когда услышала странный дребезжащий звук. Флора не успела понять, что происходит, когда над ними возникли прекрасные стрекозы, зачаровывая и ужасая своими переливчатыми доспехами.

Двигаясь с поразительной скоростью и проворством, эти грациозные монстры пронеслись наискосок через поле, распугивая пчел, и пропали из виду, прежде чем кто-то послал сигнал тревоги.

Вернувшись в зал Танцев, Флора протанцевала все детали своей миссии. В грациозных движениях она рассказала о стрекозах и обо всех цветах, пригодных к сбору, а затем ритм танца изменился – она поведала о погибших сестрах из другого улья. Флора увидела их на обратном пути, они летели, как слепые или пьяные, и это вызвало у нее жалость. Они звали свою мать и искали дом, а влажная серая пленка отягощала их крылья и выжигала разум. Пчелы, следившие за танцем Флоры, переставали повторять ее движения, и каждая стала осматривать себя и соседок, чтобы убедиться в своей чистоте. Когда Флора закончила танец, не было слышно радостных возгласов, ей лишь поаплодировали за ценное предупреждение.