Пчела–попаданец

Поверх бронежилета; тоже оборванная и окровавленная — оказалась надета серая накидка с алым гербом: кречетом, распростёршим крылья.

Галина шепнула побледневшими губами:

— Вот изверги!

Замерев и вытянув по швам стиснутые в кулаки руки, Олег наблюдал за происходящим. В сущности, молчали все пленницы, только эсесовцы галдели над своими ранеными. Да ещё раздался резкий голос толстяка–профессора — он стоял, широко расставив ноги и похлопывая плетью по левой ладони, и сейчас что–то резкое сказал пленнице.

Ткнул плетью в кречета на накидке.

Ангелина подсказала пленницам:

— Это крутая партизанка!

Стоявшая перед ним девчонка выпрямился, придерживая правую руку левой. Олег хорошо видел бледное от потери крови и, наверное, страха, лицо с тонкими чертами, очень похожее на лицо Галины. Губы пленницы скривились, она ответила коротко и отвернулась. Нет, понял Олег, не боится партизанка. Фашистам не удастся насладиться страхом юной и красивой жертвы…

Галина шепнула в полголоса:

— Не забудем не простим!

— Ох! Дьяволы! — Невольно, вырвалось у пионера–мальчишки, и его сестра, подавшись к нему, звякнула цепью и крепко прижала лицом к себе. Но Олег всё равно видел — не смог, не успел отвернуться…

Ангелина же наоборот сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть.

Дегенераты–эсесовцы навалились на пленницу и швырнули девушку на колени. Круглые пяточки девчонки почернели о копоти и покрылись волдырями — ей уже во время пытки поджарили изящные, босые ножки на жаровне. Но она не стонала ступая на по обожженные подошвы, а только еще больше бледнела и кривили разбитые и искусанные губы. Во взметнувшейся руке толстяка красиво, чисто сверкнул на солнце меч — длинный, прямой. И, очень легко, играючи, рухнув вниз, отсёк пленнице красивую с русыми по плечи волосами голову. Она с неожиданно громким тупым стуком упала на мокрую обочину под гогот эсесовцев. Тело ещё несколько мгновений стояло на коленях, выбрасывая две густые, очень яркие струйки, потом — рухнуло на бок, перевернулось на спину, отчего приобнажилась полная девичья грудь.

Тело красавицы, явно не желало умирать, как живое и оттолкнулось многострадальными ногами, дёрнулось… наконец: финиш — замерло.

Какая же алая в свете апрельского солнца кровь!

Олег ощутил сильнейший спазм в желудке и головокружение. Быстрота и простота расправы показались ему душным плотным одеялом, которое набросили на плечи и голову, а сверху ещё навалили тяжеленный с камнями мешок. Мальчишка–пионер понял, что теряет сознание от ужаса и отвращения, и никак не мог избавиться от стоящей перед глазами картины: она снова и снова вспыхивала на тёмном фоне наваливающегося обморока — как стоп–кадр из страшного фильма.

Обнаженная грудь, подпаленные от пытки на дыбе ноги, красивое, почти, как у Галины лицо.

Фильм, фильм, фильм, затвердил Олег про себя, стараясь сосредоточиться на ощущении ласковых руки сестры на плечах и спине.

Хочется прямо сейчас устроить бунт Спартака и все на взводе!

Но колонна пошла дальше. И Олег изведал — глюк вне сна. Он увидел у своей ноги, левой — обезглавленное тело, из которого всё ещё вытекала кровь. Лицо валяющейся рядом головы, к счастью, было скрыто светлыми и золотистыми чуть вьющимися как у сестры Галины волосами.

Юный пионер пошатнулся и нарочно наступил зудящей мозолистой пяткой на острие камня. Даже придавил его.

Мимо протрусили два волчьих эскорта. Один из мутантов–волков повернул голову, уставился в глаза Олега.

Словно лазером сверлит зверюга, плод зверский экспериментов СС.

На этот раз мальчишка не отвёл взгляд. Волк приподнял губу, обнажая клыки. Страшновато — ведь клыки в средний палец рослого длиной.

И взгляд говорит: человеческий детеныш, я тебя насквозь ими проткну!

И тогда неожиданно для себя мальчишка–пионер тоже оскалился. Не в шутку, да какие шутки с эсесовским отродьем — всерьёз…

Зверь на пару секунд задержался, шлепнул себя хвостом по бокам.

Догнал товарищей и всей сворой волки прорысили дальше.

К остановке на обед стало совсем тепло, казалось даже, что наступило лето. Впрочем, апрель и давно пора. И та зима суровая и задержалась, что для курортного Крыма не типично!

Да и из глухомани безлюдного трака они вышил:

По дороге то и дело шли обозы, на бронетранспортерах, грузовиках, легких танках, и пешие отряды и, мотоциклы–одиночки. Причем все с оружием. Пару раз снова начинались поля, в которых виднелись деревеньки. А один раз влево свернул короткий отрезок дороги, вымощенной камнем. Около поворота лежали какие–то каменные куски:

вроде бы разбитая статуя. А чуть дальше, на плоском холме — чернели развалины замка. Не такого мощного, как в книжках, но явно замка…

Развалины не производили впечатления древних, вот что отметил Олег, против воли трогая языком изнутри запухшую щёку. Даже скорей в данном случае, похоже, что замок не так давно взяли штурмом…

Значит сражались советские войска в обороне штурмующие немцы. Тем лучше! Он в реальном мире где возможно перемены в лучшую сторону. А не вечное рабство и унижение.