Павлик

– Мир, который мы тут построили, – пирамида и есть, Павел. Самая настоящая пирамида. Если вашей терминологией пользоваться, то пирамида та, из сна моего, – просто символ. Неустойчивый мир наш. Во всем, заметьте, неустойчивый. За что ни возьмись – от семьи до государственного устройства, а про финансовую систему я даже говорить не буду, – Игорь Сергеевич на миг скривился, словно испытав приступ острой боли, – сам причастен. И пирамида эта то и дело обрушиться норовит. Все наши войны, кризисы, конфликты – это же все и есть попытки наши пирамиду удержать, несмотря ни на что удержать, что особенно важно! Пусть и шансов нет на то, что устоит она, а мы ведь все равно сохранить этот порядок любой ценой хотим. Вот вам, молодой человек, и объяснение сну моему. Видимо, знает каждый подспудно, что что-то не так мы делаем, что-то не то строим. Но и страх, наверное, в каждом из нас сидит, и нет знания, как правильно надо делать. Вот это самое незнание вкупе со страхом и заставляют нас всяческие подпорки расставлять, чтобы сохранить понятность и известность привычные. Отсюда – и конфликт. Я ведь как раз и размышлял на этим: сколько раз я лично именно так и поступал во всем… За что ни возьмись: отношения, бизнес – а модель-то одна! Опять же, это будто морок злой, колдовство: вроде бы и понимаешь где-то глубоко внутри, что что-то тут не так и откровенный изъян во всем этом имеется, но что-то заставляет ведь по старой и проторенной дороге идти! Да и ситуация сегодняшняя – лучшее тому подтверждение. Я же боль и страх от неизвестности испытываю, получается – от непонимания, как теперь будет все, если привычное и знакомое отдать придется. У меня же все как по часам: офис, встречи, обеды, ужины, переговоры… А без них – что? Пустота? Неизвестность? Вот я, как клещ весенний, и вцепился в понятность и определенность драгоценные, прости господи! Хотя и сам прекрасно понимаю, что удержать в такой ситуации ничего не получится. Конфликт этот мой, он же не только из пальца высосан, но еще и мной же самим и создан, а если еще точнее, то тем вторым мной, которого я на берегу увидел. Тем самым вторым, который, по сути, и не реальный вовсе, а так, фантом, призрак! Вот и получается, что настоящий я с легкостью все отпустить могу и – более того! – сам этого давно хочу, как вот только что выяснилось! А подпорки разные под пирамиду мой фантом ставит, которому неизвестность любая – что нож под горло… Вот вам и ответ, молодой человек, что за сон это да к чему пирамида мне та снилась. Видно, что-то во мне самом до меня же достучаться и пыталось через сны, а я… – типичный московский аллигатор с неистребляемой в это утро улыбкой махнул рукой и присел на кресло, обняв притихшего Павлика за плечи, – а я все, как дурачок деревенский, в мираж всеми руками и ногами вцепился. Вот, собственно, все, что я по поводу той пирамиды думаю. Ну а вы что скажете?

– Охренеть, Игорь Сергеевич, вот и все, что я по этому поводу сказать могу!

– В каком это смысле – охренеть?

– В прямом, – Павлик пожал плечами, сорвал травинку и принялся ее жевать, задумчиво глядя в загадочное никуда. – В прямом смысле этого слова – охренеть, Игорь Сергеевич! И ни в каком другом… Я сейчас, знаете, о чем думаю?

– Понятия не имею.

– Везунчик вы, вот что я вам доложу. Я много чего в своей жизни видел, но чтобы так через церемонию пройти с первого раза – это редкость большая. Не большая даже, а огромная…

– Не совсем вас понял, признаться. Для меня же церемонии и не было почти… Все, что помню, – бубен Василия. И что значит «прошел»? Я же ничего особенного и не видел: ни союзников, ни миров, про которые вы твердили, ни прошлых жизней. В чем мой проход через церемонию заключается-то?

– Это я виноват, – Павлик усмехнулся, встал с кресла и начал собирать свой рюкзак, поглядывая на озадаченного хозяина жизни. – Правильно, я же вам все про непознанное задвигал, про чудеса всякие, вот вы меня и поняли превратно.

– Ну, в общем, да… Я, собственно, так и понял, что вам этой реальности мало, вот вы что-то другое и ищете. Вы же сами говорили: расширить границы сознания, тайны какие-то познать, разве не так?..

– Так, – Павлик сосредоточенно наморщил лоб, пощелкал пальцами, словно пытался поймать ускользающую мысль, но потом страдальчески скривился от явно неудачных попыток и с тяжким вздохом уселся на траву напротив удивленного поворотом разговора собеседника. – С одной стороны, так, а с другой – ровным счетом наоборот.

– Не понял я вас, молодой человек, – Игорь Сергеевич пожал плечами и принялся натягивать на ноги кроссовки. – Вы сами-то не запутались еще? Вы ж сами себе, получается, противоречите….

– Ни разу, Игорь Сергеевич. Нет никакого противоречия, если разобраться в этом вопросе. Я, действительно, с панталыку вас сбил эзотерикой этой дешевой: миры, союзники, чудеса…