Павлик

– Так он с этой катаной с утра на детскую площадку выходил, ката свои отрабатывать. А там – с собаками народ, да и прочие мирные граждане на работу спешат. А тут – сами представьте – бородатый демон в рясе с гирляндой на шее и катаной в руках головы невидимым врагам рубит…

Игорь Сергеевич снова согнулся от хохота.

– Мать честная! Да, повод есть…

– Есть, конечно. Я бы, наверное, и сам кого-нибудь вызвал, увидев такое. Другое дело, что тут, скорее уж, санитаров звать нужно, а не милицию. Но его отпускали сразу, в общем-то. У него же справка есть…

– Так он что, не здоров психически?

– Кто, отец Фармазон? Да нет, я другую справку в виду имел. Там сертификат есть, что катана эта как тренировочное оружие проходит. А по утрам на детских площадках у нас ведь тренироваться никому не запрещено? Но отец святой и сам говорит, что со скрипом его отпускали. Видимо, внушал он товарищам милиционерам сомнения серьезные, – Павлик недовольно покачал головой и просигналил поджимавшей его фуре. – Он теперь, бедняга, по ночам тренироваться выходит. Только мне кажется, что это еще хуже идея. Если утром при виде такого персонажа легкие опасения возникнуть могут, то ночью такого увидь – инфаркт миокарда обеспечен. Ужас, летящий на крыльях ночи, и с катаной в руке…

Собеседник снова захохотал, заглушая все остальные звуки в салоне «Гелендвагена». Радоваться он умел, это факт.

– А живет-то святой отец на что теперь? – отсмеявшись поинтересовался успешный бизнесмен, вытирая мокрые уголки глаз, потому что считать он тоже умел прекрасно. – На хлеба кусок чем зарабатывает?

– Не поверите, – усмехнулся молодой человек. – После кришнаитов, кстати, он на время в лоно прихода все-таки вернуться умудрился. То ли словечко кто-то за него замолвил, то ли просто люди сердобольные оказались, но шанс второй отцу Фармазону тем не менее дали. Но и тут незадача вышла: он, пока с Василием общался, набраться от него успел всякого разного, да и собственный опыт уже не выкинешь никуда: он же по безднам-то наскитался под действием напитка священного. А потом еще и Евангелия гностические почитывать с Васиной подачи начал…

– А это еще что такое?

– Это, Игорь Сергеевич, несколько другой взгляд на христианское учение, если совсем коротко. А если по сути, так это вообще принципиально другой взгляд. Гностики – это древние товарищи такие, которые не верить, а знать предпочитали. От слова греческого – «гнозис» – учение это и назвали. А после войны Второй мировой в Израиле и Египте целые склады рукописей находить стали. От гностиков древних рукописи те остались, в том числе и про учение Христа там было. Одна беда – без купюр до наших дней дошли рукописи эти, не то что Евангелия Библейские, которые уже по сто раз кем только и как только не исправлены. А тут – без купюр учение, без наслоений позднейших. И рисуется, Игорь Сергеевич, там совсем другой смысл учения Христа, да и вообще, картина мироздания очень сильно от ортодоксальной отличается. Сейчас все это в переводе есть, читай – было бы желание, как говорится. Вот отец Иммануил с Васиной подачи и начал потихоньку во всем этом разбираться. А тут еще и инсайты его аявасочные в виде прямого опыта постижения невыразимых просторов – вот коктейль не совсем обычный и получился. И он на проповедях своих начал уже не ортодоксальные идеи излагать с амвона, а микс свой гремучий. А к нему приглядывались, видно, после чудачеств недавних, вот и накрыли отца Фармазона за тиражированием крамольных идей. Ну и, естественно, снова попросили на выход, но теперь, похоже, навсегда.

– Однако! Бедный святой отец! Эко его жизнь-то кидает!

– Кидает… Но он, не поверите, не унывает! Ему сейчас вообще некогда унывать: у него как будто второе дыхание открылось! Во-первых, по катори его тренировки. Ну по фехтованию этому, на мечах. Во-вторых, он холотропное дыхание осваивать начал. Способ это такой сознание расширить без помощи субстанций разных. Когда ЛСД запретили для исследований, психиатр чешский – Станислав Гроф – способ этот и изобрел. Гипервентиляция мозга, одним словом. Эффект, может быть, и не такой сильный, как у аяваски, но устойчивый. А у святого отца тяга к непознанному есть, а субстанции у нас тут достать не очень-то и просто, между нами, мальчиками, говоря, вот он альтернативные методы стяжания духа святого и осваивает. Язык еще начал учить испанский…

– Матерь божья! – Игорь Сергеевич восхищенно покачал головой. – Каким творческим человеком ваш отец Иммануил оказался! А испанский-то ему зачем?

Павлик искоса взглянул на собеседника и фыркнул.

– Известно, зачем. В Мексику ехать с Василием собрались. Совершить, так сказать, психоделическое паломничество по местам боевой славы дона Хуана, – он усмехнулся. – Это, конечно, Василия больше идея, но отец Фармазон с радостью ее подхватил, как я понимаю.

– А на жизнь-то он как зарабатывает? Это же деньги все – язык, тренинги эти, катори с катанами…