Павильон Зеленого Солнца

— Вероятно, преступника ввел в заблуждение еще более ловкий жулик. Уверил, что чайник бесценен…

— Убийца наверняка заглядывал в каталог, — возразил Эндо. — Там указано, у кого чайник приобретен и кто является его нынешним владельцем, а также — приблизительная стоимость.

— Быть может, убийца — сумасшедший? — с надеждой спросил профессор. — Завладеть чайником — его мания.

— Проще всего предположить именно это, — ответил Эндо. — Но если поискать иной мотив…

— Семейная реликвия? Пари? Месть? — Профессор на ходу пытался найти убедительную причину. — Требование любимой женщины? Проигрыш в карты? Старый долг? Восстановление справедливости? Условный знак?

Элен с Патрицией переглянулись и приуныли, понимая, что им не под силу разобраться в этом обилии версий. Эндо не сводил взгляда с профессора и как будто что-то для себя решал.

— Замкнутый круг, — пожаловалась Патриция. — Поймать преступника мы можем, только узнав мотив его действий, а мотив можем узнать, только поймав преступника.

Элен согласно кивнула. Повернулась к Эндо, ожидая и от него подтверждения. Глаза Эндо на мгновение расширились, он быстро опустил голову. Элен насторожилась: «Неужели догадался?» Хотела спросить напрямую, но ее отвлек профессор, осведомившийся:

— А что думает об этом владелец чайника?

Элен кашлянула и скромно потупилась.

— Право, не знаю, что и думать.

Профессор уставился на нее во все глаза, а потом разразился длиннейшей тирадой. Патриции понадобилось несколько раз переспрашивать, чтобы при переводе ничего не упустить.

— Профессор удивлен и поражен. Он и подумать не мог, что чайник принадлежит кому-то из нас. Полагал, мы явились за консультацией по просьбе коллекционера. С самого начала сожалел, что не в силах нам помочь, но теперь это сожаление переходит в отчаяние. Профессор спрашивает, понимаешь ли ты, какой опасности подвергаешься? Если убийца охотится за чайником, то рано или поздно доберется и до тебя. Он умоляет обратиться за помощью в полицию, и как можно скорее.

С каждым мгновением профессор волновался все больше. Распереживалась и его жена. Со все возрастающей горячностью они вдвоем принялись убеждать Элен позвонить в полицию. Чуть ли не подталкивали к телефону. Потребовались соединенные усилия Элен, Эндо и Патриции, чтобы убедить стариков — их гостье ничего не угрожает.

— Уверяю вас, инспектор Ямура лично занимается этим делом, — твердила Элен.

Переглянулась с Патрицией: им еще предстоит теплая встреча с инспектором, когда тот выйдет на торговца и узнает все, что они утаили. Патриция заранее содрогалась.

Тем временем Эндо удалось успокоить профессора и его жену, заверив, что он сопроводит владелицу чайника к инспектору Ямуре. После этого те выражали свою тревогу только взглядами.

Разговор вернулся в спокойное русло. О чайнике по безмолвному уговору забыли. Труднее всего смириться с этим было Элен. Она, правда, подмечала, что и Эндо тщательно скрывает нетерпение, стараясь не погрешить против правил вежливости, и лишь молча покусывает губы.

Сама она прилагала невероятные усилия, чтобы не смотреть на часы, и предпочла бы немедленно попрощаться и уехать. А предстояло пройти еще через длинную и утомительную процедуру обеда. (Покинуть тайанский дом, ничего в нем не отведав, было немыслимо. Зная это, Эндо с Патрицией по дороге накупили всякой снеди. Элен ужасалась, понимая, что хозяева все это выставят на стол и обед растянется беспредельно.)

Одна Патриция получала удовольствие от разговора о взрослых детях профессора, его новой книге, подготовленной к изданию, о предстоящей экспедиции…

Элен молча смотрела, как ползет по столешнице солнечный луч. Стараясь вовлечь гостью в разговор, профессор вежливо осведомился, понравилось ли ей в Тайане, собирается ли она писать об этой стране.

Элен никогда не было свойственно отвечать на любезность грубостью, потому профессор услышал, что не влюбиться в Тайан невозможно. Разумеется, она собирается написать обо всем увиденном. Постарается донести до читателей очарование этой страны — ее людей, природы, архитектуры, поэзии. Сожалеет, что не может прочесть в подлиннике поэму госпожи Ота.

Профессор Шень слушал очень внимательно. Он всегда полагал европейцев людьми, лишенными некоего эстетического чувства, исключение делал лишь для Патриции. Теперь же заподозрил, что в своих суждениях был скоропалителен и несправедлив.

Пока тянулся разговор, жена профессора вносила поднос за подносом, уставляя стол едой.

Элен впервые обедала в тайанской семье, и всю дорогу Эндо с Патрицией в два голоса растолковывали ей, как надлежит поступать, чтобы не нарушить правила вежливости.

Полагалось есть медленно, поочередно обмакивая куски рыбы и овощей в разные соусы. После каждого проглоченного куска требовалось выдержать паузу, как бы наслаждаясь послевкусием. Потом надлежало отметить наиболее понравившееся блюдо и воздать должное достоинствам разных соусов.