Павильон Зеленого Солнца

…Спустя полчаса, Элен удалось навести относительный порядок, Эндо (в присутствии Патриции) успел соорудить основательную закуску. С веранды принесли стол и кресла, и вскоре Элен могла с уверенностью заявить, что пережитые волнения способствуют пробуждению аппетита. Настроение у нее постепенно улучшалось. Что ни говори, а расследование они провели блестяще, даже опередили полицию. Вполне вероятно, переиграли бы и преступника. С другой стороны, хорошо, что все случилось, как случилось. Эндо их не оставит. Обрели защитника, хоть и упустили преступника. Эндо тоже думал об убийце.

— По-видимому, мы разминулись на считанные мгновения.

— В деревне должны были заметить незнакомца, — уверенно предположила Элен. — Но Синь-эй нам ничего не сказала.

— Преступник мог добраться поездом и появиться с другой стороны.

— Зачем же поездом, когда у него есть машина? — напомнила Элен.

— Он не поставил бы ее на виду у всей деревни.

— Полагаете, бросил где-то на дороге и пошел в обход?

Эндо кивнул. В досаде стиснул зубы.

— Теперь чайник потерян безвозвратно.

Подруги ничего не ответили, но на лицах обеих появилось такое многозначительное и самодовольное выражение, что Эндо резко подался вперед.

— Вы спрятали чайник? Где?

Элен пила чай — не спеша, со значением. Близилась минута триумфа, комкать которую не следовало.

— Где? — нетерпеливо повторил Эндо. Лицо его вспыхнуло огнем азарта.

— Попробуйте угадать.

Эндо улыбнулся.

— Берег велик.

— Зачем же ходить так далеко.

Величественным жестом пригласив следовать за собой, Элен вышла на веранду. Спустилась на нижнюю ступеньку и выудила чайник из воды. Эндо, с немалым интересом наблюдавший за ее действиями, рассмеялся:

— Какая предусмотрительность!

— Кто-то сомневался в наших способностях.

— Беру свои сомнения обратно, — живо откликнулся он.

Вернулись в комнату. Эндо, спросив позволения, взял чайник в руки, проворно освободил от веревок. Все склонились над хрупким сувениром. Эндо разглядывал его впервые, но и Элен с Патрицией смотрели как будто новыми глазами. Чайником нельзя было не любоваться. Яркие одеяния дам, грациозные позы, тончайшая пропись лиц и, наконец, волшебные изменения цвета — Патриция налила кипяток, и проступили скрытые картины — вызвали единодушный вздох восхищения.

— Изделия мастеров Цуна славились на весь Тайан, — заметил Эндо.

Патриция кивнула в знак согласия.

— И все же, я слышала, коллекционеры не считают их редкостью. До нашего времени сохранилось множество образцов. Прекрасным собранием располагает столичный музей. Там предметы много интереснее.

Элен оскорбилась:

— Убийца, очевидно, считает иначе.

— Похоже на то, — серьезно согласился Эндо. — Надо обратиться к специалисту. Едемте к профессору Шеню.

— Когда?

— Немедленно.

Элен одобрительно переглянулась с Патрицией: «Вот это реакция!» Патриция пришла в восторг. Всегда хотела, чтобы рядом появился человек, готовый принимать трудные решения. И уже не первый день мечтала: «Пусть этим человеком окажется Эндо».

Эндо называл жилище Шеня особняком, и Элен вообразила себе нечто монументальное — учитывая возраст профессора и его заслуги. То, что открылось ее взору… Элен долго подыскивала подходящее название. В голове почему-то застряла фраза: «Наше одинокое бунгало…» Правда, Элен не вполне представляла себе, что такое бунгало. Но домику профессора это название подходило как нельзя лучше. Открытая веранда, на которую, похоже, просто не хватило крыши. Два серых валуна вместо ступеней и полупрозрачная бумага раздвижных перегородок утвердили ее в мысли, что заниматься в Тайане археологией, возможно, и почетно, но малоприбыльно. «Надо немедленно увозить из этой страны Патрицию. То, что Эндо ходит в потертых джинсах, — его дело, но если он собирается так же одевать жену…»

Профессор Шень встретил гостей у порога. Больше всего он напомнил Элен продавца чайника, с той только разницей, что был одет не в тайанский кафтан, а в современный европейский костюм. Остальное совпадало в точности: пергаментный цвет кожи, реденькая бороденка, частые улыбки и поклоны. От улыбок он перешел к рукопожатиям и объятиям. Весь прямо-таки лучился радостью. Эндо, Патриция и даже Элен не могли не просиять в ответ. Было приятно сознавать, что именно они являются причиной столь бурного ликования.

Поначалу профессор мог выражать свои чувства только восклицаниями (Ах! Ох! Как! Неужели! О, чудо!), потом перешел к фразам (Вы ли это? Какое счастье! Я не в силах поверить своим глазам!) и только спустя пять минут разразился длинной приветственной речью. Вкратце она сводилась к тому, что профессор — необыкновенно счастливый человек, незаслуженно получающий от судьбы такие подарки.

Вместе с профессором гостей встречала его жена, крохотная седовласая женщина, одетая в национальный тайанский наряд, состоящий из двух платьев: верхнего, безрукавного, и нижнего, с широкими, ниспадающими до полу рукавами, которые сейчас, чтобы не мешали, были связаны за спиной. Цвета ее одежды были неярки, как и полагалось по возрасту. Только тонкий крученый пояс с двумя тяжелыми кистями был алым.