Павел I

Исключено, чтобы Павел мог избрать какой-либо иной способ общения с подданным народом, кроме парадного появления пред его очами во время государственных торжеств, на приличествующем расстоянии от толпы. Когда он был маленьким, его возили гулять по Петербургу, и из записок Порошина мы знаем даже случай, когда он пил квас возле слонового двора. Но чем далее, тем менее проходимой становилась граница между ним и прочими сословиями. Он, вероятно, искренне верил в то, что простой народ его любит, и когда стал царем, сделал сильные, со своей точки зрения, льготы: приказал присягать крепостным мужикам наряду с прочими сословиями, издал манифест об урочных днях барщины, раздавал государственных крестьян в частное владение, и проч., и проч., и проч.

Монарх в России больше чем монарх. Народ любит своего царя, почитая в его образе своего Бога. Но стоит царю оказаться на расстоянии вытянутой руки от бородатого подданного, как тот, немедленно обнаглев от чувства своей приближенности, посчитает себя вправе направлять монаршую волю по своему понятию, а ежели царь заропщет, подданный его истребит как изменника, бусурмана и самозванца. Так поступали яицкие казаки с Пугачевым, так поступили бы и с настоящим царем, приди ему в голову искать заступничества у своего народа.

1774

1774-й год – год переломный в истории государства Российского, хотя переворота в этом году не было.

Два важных события заполнили его, предопределив до конца царствования Екатерины генеральный маршрут державы:

1) В июле был заключен мир с турками. Россия приобрела не все, что завоевала, и за это не раз летописцы недобрым словом поминали этот мир, но тем не менее взяли немало: всю пространность между Днепром и Бугом, долины Терека и Кубани, обе Кабарды, Азов, Керчь, право беспрепятственного плавания по Черному морю, наконец, независимость Крыма от Турции, которой так не хотели крымские татары и которая так была нужна для будущей зависимости Крыма от России. Следующую войну можно начинать с похода прямо на Константинополь.

2) Зимой из Дунайской армии ко двору был призван генерал Григорий Александрович Потемкин – хотя у него был испорчен один глаз и завистники называли его кривым, на женщин он имел гипнотическое влияние и при том был разумен, как Панин, а смел, как Орлов. Через два года его место в императрицыном алькове займет очередной пустолицый красавчик, но из сердца императрицы и из ее державных предприятий Потемкин уже никуда не испарится. Такой оказался прочный человек. Это он поведет нас в будущую войну на Константинополь.

Было еще одно достопамятное событие: пресекся мятеж Пугачева, затихло имя Петра Третьего, и Екатерина никогда уже более не вспомнит о даровании прав человека и гражданина своим бородатым подданным.

В марте Пугачев был разбит, и армия его рассеяна, но сам он спасся и бежал на Уральские заводы. Он вошел в свою роль так, что уже не мог скрываться по уметам и хуторам, а искал новой сцены. Через месяц вокруг него опять собралось войско, и он пошел с ним к Волге.

22-го июля в Петербурге получили известие о полном разорении Казани: монастыри, церкви, гостиные дворы, дома купцов и мещан – все пожжено и разграблено. Екатерина была сильно поражена и объявила, что сама отправится во главе войска для усмирения мятежников. – Некогда Елисавета Петровна тоже хотела возглавить нашу армию в войне с Фридрихом, потом Петр Третий готовился идти во главе армии против Дании, потом внук Екатерины Александр станет самолично командовать войнами с Наполеоном. – Не попусту, значит, похитил Пугачев царское имя, коли против него собирались воевать, как против прусского короля или французского императора. Но Екатерину отговорили от личного участия.

«Пугачев бежал, – сообщает летописец, – но бегство его казалось нашествием. Никогда успехи его не были ужаснее, никогда мятеж не свирепствовал с такою силою. Возмущение переходило от одной деревни к другой, от провинции к провинции <…>. 27 июля Пугачев вошел в Саранск <…>. Триста человек дворян всякого пола и возраста были им тут повешены <…>. Пугачев приближился к Пензе <…>. Жители вышли к нему навстречу с иконами и хлебом и пали пред ним на колени. Пугачев въехал в Пензу <…>; казенные и дворянские дома были ограблены. Пугачев посадил в воеводы господского мужика и пошел к Саратову <…>. Мятежники, овладев Саратовом, выпустили колодников, отворили хлебные и соляные анбары, разбили кабаки и разграбили дома. Пугачев повесил всех дворян, попавшихся в его руки, и запретил хоронить тела <…>. 9 августа в полдень выступил из города <…>. Пугачев следовал по течению Волги <…>. Войско его состояло уже из двадцати тысяч. Шайки его наполняли губернии Нижегородскую, Воронежскую и Астраханскую. Беглый холоп Евстигнеев, назвавшись также Петром III, взял Инсару, Троицк, Наровчат и Керенск, повесил воевод и дворян и везде учредил свое правление. Разбойник Фирска подступил под Симбирск <…>. Дворянство обречено было погибели » (Пушкин. Т. 8. С. 179, 181–182, 184–185).