Павел I

Письменные инструкции, данные эрцгерцогу и сообщенные Лондонскому и Венскому дворам, сами по себе не совсем оправдывали негодование фельдмаршала. Они преднамеренно были составлены двусмысленно. Их можно было понять так, что уход австрийцев ставился в зависимость от образования в Швейцарии из войск русских, швейцарских, баварских и принца Конде другой достаточной силы для замещения первой на занимаемых ею позициях. Павел был ими так ловко введен в заблуждение, что не сделал возражений. Впрочем, они теперь и некстати были бы после его недавней проделки. Не заявил ли он, что русские будут у подножия Альп в количестве 80 000 человек? Но текст этих роковых инструкций допускал устное пояснение, которое было доверено подателю послания, графу Дитрихштейну, и эрцгерцог понял, что в Вене желают видеть его за пределами Швейцарии возможно скорее. Он не желал ничего лучшего, действуя до тех пор не очень удачно в этой стране и, как думал Викгам, не имея также ничего против, чтобы поставить в затруднительное положение нового «князя Италийского», успехи которого возбуждали его зависть. Поэтому, не медля, он объявил о намерении выступить из лагеря и даже вывел несколько полков.

Вполне основательно считая себя погибшим, если он останется один, Корсаков горячо запротестовал и, обратясь к чувству военной чести эрцгерцога, добился своего. Нельзя было прилично разойтись, не попытавшись хоть что-нибудь предпринять вместе против их общего врага. Чтобы овладеть Сен-Готардом и Симплоном, Массена ослабил теперь свое левое крыло. Поэтому было условлено перейти Аар в расстоянии одного часа от его впадения в Рейн, около Эттингена, и по дорогам из Брюга, Аара и Ольтена пытаться зайти французам в тыл. Увидев свой путь отступления в опасности, они будут вынуждены очистить страну и, действительно, по мнению Массена, этот маневр в случае удачного исхода мог бы изменить положение вещей.

Семнадцатого августа, после «поистине невероятного марша», по свидетельству Викгама, 7000 русских присоединились к 32 000 австрийцев, сосредоточенных для предприятия. Но австрийские офицеры небрежно отнеслись к постройке моста через Аар; переправа оказалась сильно защищенной, и попытку пришлось оставить.

Не падая духом, эрцгерцог соглашался попытаться еще раз; но в этот момент пришло совершенно неожиданное послание от Суворова. Основываясь на царском рескрипте, ставившем Корсакова под его начальство, фельдмаршал предписывал генералу немедленно прислать ему 10 000 человек для атаки Генуи! Продолжая считать абсурдом проект кампании в Швейцарии, в которой его хотели заставить принять участие, он продолжал держаться своего плана вторжения во Францию через Дофине. Поддерживаемый Викгамом, Корсаков воспротивился, Суворов уступил, но потеряли еще несколько недель бесконечно ценного времени, и после бурных споров, в последних числах августа, эрцгерцог окончательно решился продолжать свое движение к Германии, причем в Лондоне и Петербурге ничего не предприняли, чтоб его остановить.

Так как Корсаков грозил тоже уйти из Швейцарии, эрцгерцог дал себя убедить оставить ему 4000 человек, потом, путем последовательных уступок, 22 000 под начальством Готце, для охранения на Линте линии Готард – Уцнах, так как русские заменили австрийцев за Лимматом между Цюрихом и Рейном. Союзники оборонялись до прибытия Суворова, который, получив разрешение привести корпус Розенберга, соглашался теперь перейти в Швейцарию и получал возможность выступить против Массены. Но фельдмаршал был далеко и, по мнению Викгама, на указанных им позициях австрийцы Готце скорей имели своей задачей защищать владения или домогательства дома Габсбургов в Граубиндене и Форальберге, чем помогать русским против французов.

Таким образом была подготовлена катастрофа, которая, поставив Корсакова и самого Суворова на краю полной гибели, должна была отнять у коалиции почти все плоды ее недавних побед. Это общее поражение было горьким результатом общих ошибок. Частные интересы заставляли Англию и Австрию постепенно терять из виду общий интерес, а также главную цель союза, а именно: уничтожение противника. Своим самомнением и незнанием военных обстоятельств Павел оказал влияние на результат.