Паутина миров

– Нет, Костя. Ваша версия, конечно, имеет право на жизнь, присутствует в ней приятная натуралистичная простота, но я не согласен. Цирюльник Оккам в нашей ситуации вряд ли будет полезен. Я считаю, что функция фагов сложнее.

– Вам слово, профессор, – Лещинский приготовился записывать, но тут в зал вошла Старшая. На ней было легчайшее платье, шлепанцы звонко отсчитывали каждый ее шаг. Старшая уселась на второй ряд недалеко от Тарбака и забросила ноги на спинку кресла первого ряда. В ее руках появился блокнот и ручка.

– Лиза, ты видела Натали? – поинтересовался Лещинский.

– А должна была? – парировала томным голосом Старшая.

Лещинский улыбнулся и поправил свой блокнот.

– У нас ведь запланировано собрание худсовета, я всех оповестил, и она обещала прийти.

– А-а, – протянула Старшая, почесывая гладко выбритую щиколотку. – Ввел по блату в худсовет своего человека, а он тебя хронически подставляет. Обидно, наверное.

– Ладно, – нахмурился Лещинский. – Продолжим, коллеги.

Профессор сделал большой глоток пива, промокнул надушенным носовым платком губы, прочистил горло.

– Я предлагаю вернуться к стандартной теории фагов, основные положения которой были разработаны под Чертовым Коромыслом. В ней Вселенная условно рассматривается как единый живой организм, а фагам отведена роль клеток иммунной системы. К сожалению, мироздание воспринимает цивилизации, достигшие определенного уровня развития, как инфекцию, и стремится всячески их изничтожить. То есть фаги – это слепое орудие слепой же Вселенной, направленное против нас – возомнивших о себе паразитов и нахлебников.

Лещинский отхлебнул из бокала, вытер рот тыльной стороной ладони и покачал головой.

– Ладно, коллега. Допустим, Вселенная решила нас уничтожить, словно инфекцию. Но ведь это можно сделать более эффективным способом: взрыв сверхновой – нет цивилизации, одно столкновение планеты с астероидом или кометой – и все умерли. Но зачем-то появляются фаги, которые переносят людей и нелюдей на другие планеты. Они действуют, словно испорченная транспортная система. О, кстати! Испорченная транспортная система – хороший вариант, запишу его, пожалуй!

Все молча отхлебнули из бокалов. Тарбак проснулся и захлопал жабрами. Лещинский навел на него указательный палец.

– Не делай так! Этот звук меня раздражает!

– Слушай, почему ты постоянно его терроризируешь? – поинтересовалась вдруг Старшая. Убедившись, что все смотрят на нее, передразнила: – Тарбак, запрещаю тебе делать то! Запрещаю это! Тарбак, туда не ходи! Кто сегодня у нас присматривает за Тарбаком? Куда опять запропастился этот лысый дегенерат?

Лещинский криво усмехнулся.

– Быть может, Тарбак мне особенно дорог. И я не хочу, чтобы с ним произошло что-то очень плохое.

– Где с ним может произойти что-то плохое? На Эдеме, что ли? – Старшая рассмеялась.

Лещинский молча опустил взгляд. Тарбак не удержался и снова хлопнул жабрами.

– Дедовщина какая-то, по-моему, – продолжила возмущаться Старшая. – Или объясни, за что ты его невзлюбил, или прекрати! Я в курсе, что ты – гвардеец, но здесь тебе не казарма! И Отшельник – один из нас! Такой же, как и все. Сам, к тому же, назначил его помощником режиссера.

– Ладно-ладно! – Лещинский поднял руки. – Тарбак, прости! Лиза, ты довольна?

Старшая послала Лещинскому воздушный поцелуй.

– Гаррель, – обратился к другу Лещинский, – а что знало духовенство твоего мира о фагах?

Арсианец посерьезнел, огонь в его глазах притух.

– Мы верили, что зло пришло в Сферы, – проговорил он негромко. – И что ключ, которым оно пользуется, – это богомерзкие науки…

Семеныч откинулся на спинку стула и указал на Гарреля кистью, мол, я же говорил.

– Настоятель нас учил, что зло безлико, безымянно и всепоглощающе, – продолжил Гаррель. – Что оно – вроде болезни. Вроде рака. Оно разрушает Вселенную.

– Так уж прямо всю Вселенную… – усомнилась Старшая.

– Мы не знаем, – виновато сказал Семеныч. – Может, всю. Может, не всю. Науке это неизвестно! – Он улыбнулся и припал к бокалу.

– Спасибо, браза, – Лещинский промочил горло и перевел взгляд на Тарбака. – А что скажет наш демон зла? Наш фагопоклонник? Что мы упустили? Чего еще не знаем об этой мерзости?

Тарбак покачал головой.

– Сожаление: вы не знаете почти ничего.

– Так просвети нас! – потребовал Лещинский. – Кто из вас воин света, а кто воин тьмы? Ты или Гаррель?

Тарбак булькнул и втянул голову в плечи.

– Проводники пришли в наш мир из мира иного, – сказал он без особой охоты. – Проводники реагируют на техногенные излучения, жрецы Арсианы учили правильно. Но Проводники – это не смерть и разрушение. Они были даны нам, чтобы предотвратить опасность. Когда нас завоевали центури, на Земле-под-Аркой родилась религия, имя которой – Путь. Наблюдатели путешествуют с планеты на планету, приобщая их обитателей к Пути. Делается это для того, чтобы никогда больше не возникла империя, подобная центурийской. Чтобы ничьи войска не жгли чужие планеты, чтобы слабые не боялись. Утверждение: вот что такое Путь и что такое Проводники.

– Сколько гуманоидов, столько и мнений, – невпопад бросил профессор.

Лещинский вздохнул: