Паук из Башни

Аноис поблагодарила и вежливо отказалась. Уговорить Инча остаться все же удалось, я попросил его прислушаться к тому, что будут говорить таны после ухода обоих виновников инцидента.

Спускаясь вниз по лестнице, я заметил, как на подъездную дорожку вылетела карета. На ходу из нее выпрыгнул, не жалея ног, высокий тан в дорогом плаще и с растрепанными белыми волосами. Он ринулся по лестнице вверх, будто за ним гонятся все двенадцать принцев Темноты, но резко замер, встретившись со мной.

— Вы опоздали, — сказал я.

Его ноздри раздулись, проступили под кожей желваки, он наверняка потянулся к своему Голосу, что сулило мне боль. Себастина за моей спиной напряглась, готовясь оторвать тану голову, как только он нападет.

— Он уже уехал, — добавил я. — Скорее всего, не вернется домой до рассвета, будет пьян. Ищите его в каком-нибудь кабаке. Вы же понимаете, я бы не посмел причинить ему вред.

Развернувшись, он направился обратно к карете, и вскоре она скрылась из виду.

— Кто это, тан л’Мориа?

— Огарэн л’Зорназа. Ему быстро донесли о происходящем, и он примчался. Идемте.

Мы поехали обратно в Олдорн. Настроение полностью испортилось. Это к вопросу о том, почему я держусь подальше от больших скоплений сородичей. Мне было слегка тошно, но если бы я знал заранее, что так получится, я бы все равно отправился к Ив. Потому что это Ив, и потому что я узнал кое-что новое. У меня появились новые пути, новые мотивы, новые подозреваемые.

— Тан л’Мориа, можно спросить вас?

— Да.

— Там вы сказали, что даже отец… я имею в виду, старший тан л’Зорназа, не посмел бросить вам вызов. И потом, что не посмели бы причинить вреда молодому тану. Вы действительно не собирались?

— Нет, конечно. Я слишком многое отнял у дома л’Зорназа, не хватало еще, чтобы я лишил его еще и сына. Настоящий яд Себастина носит в черном футляре, а в золотом у нас… Что у нас в золотом?

— Вишневый ликер под видом яда и коньяк под видом противоядия, — ответила Себастина.

— Почему… Что послужило причиной вашей вражды?

— О, многое! Началось с того, что два года назад я стал верховным дознавателем Мескийской Империи, заняв пост, к которому очень долго стремился старший тан л’Зорназа. Это положило начало особой неприязни в наших отношениях. Потом я… я… совершил ошибку, очень глупую и непозволительную ошибку.

Я замолчал, внутри понимая, что только этим она вряд ли удовлетворится, но надеясь, что мое нежелание договаривать заставит ее поумерить любопытство. К моей радости, так и произошло. До конца вечера я смог расслабиться.

Прежде всего я отправил приказ своим людям в Башне немедленно установить круглосуточное наблюдение за послом Малдиза, а также за всеми, с кем этот господин будет контактировать. Я приказал найти двух-трех людей, которые понимают малдизский язык жестов, хотя и осознаю, сколь трудна для исполнения эта задача здесь, в сердце Старкрара.

Покидая дом в начале дня, я порадовался удивительно теплому солнцу и даже подумал, что это весьма хорошее начало. А потом меня поймал курьер из Скоальт-Ярда, когда я собирался сесть в карету и отправиться на поздний завтрак в «Дубовую ветвь».

— Мой тан, вас просят немедленно прибыть в Дно.

— Причина?

— Убийство, мой тан!

— Убийство в Дне? С каких пор это стало чем-то из ряда вон?

— Мой тан, это старший инспектор Вольфельд.

— Я что, должен теперь делать за него его работу?

— Нет, мой тан, старшего инспектора убили.

Я помчался в южные трущобы. К моменту моего прибытия место уже оцепили констебли тройным кольцом. На полквартала вокруг не нашлось бы ни единой живой души. Люди и нелюди, заселявшие эти сильно застроенные узкие, грязные, вонючие и опасные улочки, были под стать своему обиталищу, так что присутствие большого отряда Стражей порядка действовало на них не лучшим образом.

Следователи Скоальт-Ярда копошатся в конце небольшого темного тупичка, не обращая внимания на мое появление. Я направился к ним, минуя кольцо констеблей.

— Мой тан.

— Аберлейн. Тумс.

Лысый человек поклонился.

— Он там, митан. В самом конце.

— Вижу.

В указанном месте лежит лишь какая-то рыхлая куча грязного тряпья, в которой трудно узнать тело Вольфельда. Над ней стоит высокая стройная фигура.

— Что-то интересное, господин Варзов?

— Слегка.

— Но ничего достойного вашей коллекции.

— Увы. Я здесь уже почти закончил и постарался не наследить.

Приблизившись, я присел над телом. Яро Вольфельд, не может быть сомнений. Изодранные обрывки фрака, влажная грязная шерсть.

— Череп деформирован, — безучастно заговорил старший уборщик Императорского дворца, — сломана челюсть, скула. Выбита половина зубов. Множественные повреждения внутренних органов и скелета — ребра, руки, ноги. Судя по слипшейся от грязи шерсти, его проволокли по всей протяженности тупика, постоянно нанося удары, и убили здесь, на этом самом месте.

— Убили, — повторил я, пристально рассматривая тело, — да. Он умер не от полученных ран. Шея неестественно вывернута.