Патроны чародея

– Не пропьешь, – ответил я. – Как увидишь, что к тебе протягивают руки и умоляют спасти… Ладно, поехали, по дороге поговорим. Но ты уже пообещал, помни! В неявной, но твердой форме.

Он обещал, что можно и пешком, рукой подать, но мы ехали и ехали, время от времени с рыси переходя в стремительный галоп. Я помалкивал, что пешком шли бы неделю, в самом деле рукой подать, но это же Фицрой, увлекающаяся натура, ему ничего не стоит приукрасить и даже соврать, как, впрочем, и мне, так что ладно, столько уже проехали, теперь возвращаться в самом деле глупо.

Он все прибавлял скорость, жадно всматриваясь в даль, наконец вытянул руку вперед.

– Вон там лесок, видишь?

– Вижу, – ответил я с облегчением, – в нем?

– Нет, – пояснил он, за тем леском озеро, дальше река, а потом еще один лесок… ну, немножко крупнее этого… А уже за ним в поле на холме… нужные нам руины.

– Тебе нужные, – сказал я рассерженно. – Я от своей доли отказываюсь!

– За что тебя и люблю, – ответил он с чувством. – Теперь понимаю, за что в тебя такой влюбленный!.. За твою бескорыстность и чистоту нрава.

– Заткнись, – сказал я зло. – Знал же, с кем имею дело, но как это меня угораздило? Думал, ты только баб умеешь убалтывать…

Он довольно расхохотался. Я угрюмо молчал, но наконец миновали лесок, озеро, промчались через брод по реке, еще один лес, я перевел дыхание, когда распахнулась долина, а на ней выпятился шляпкой серого гриба холм. Угадывается курган, все-таки в подобных курганах хоронили вождей почти во всех странах. Это такие мавзолеи древности.

– Вот почти и прибыли, – сказал он с воодушевлением. – Ты чего дергаешься?

Я ткнул пальцем влево.

– Не ндравится мне вон то…

В сине-зеленом небе возникла черная точка, вокруг нее начали медленно вращаться белесые струи, похожие на слабый дымок. Они вращались все быстрее, черная точка расширилась, тоже вращается, делая несколько оборотов, пока струй всего одна, это она их закручивает, раздвигаясь с пугающей необратимостью.

Фицрой смерил взглядом расстояние, посмотрел направо, лицо просветлело.

– Не обращай внимания.

– Не опасное? – спросил я.

– Очень опасное, – заверил он. – Но пройдем мимо. Само по себе не сворачивает, а сейчас ни ветра, ни стен… Я что хотел сказать? Ага, не дергайся, без тебя в твоем замке работа не останавливается. Люди всегда делают то, что должны делать… И не надо во все вникать!

Я кивнул на холмик земли у дороги.

– Видишь муравейник? Нам кажется, все муравьи бегают и собирают добычу, но на самом деле большинство трудится всегда под землей. Наверх поднимаются только строители, солдаты, фуражиры и разведчики. Строители не отходят от купола дальше, чем на полшага, солдаты – на десятки шагов, а то и сотни, охраняя подступы и фуражиров, а разведчики могут удаляться на мили, а дорогу обратно находят по звездам, которые только они видят даже днем. Понял?

Он хмыкнул.

– Еще бы. Мы рождены разведчиками.

– Разведчиков не может быть слишком много, – сказал я. – Но без них муравейник погибнет. Как и род людской.

Он сказал с кривой усмешкой:

– Понял, к чему ты клонишь. Значит, нам выпала не такая уж и поганая участь.

Он понукал усталого коня, пока тот не остановился у самого подножия холма, что когда-то явно был высоким курганом, но ветры и дожди почти сровняли его с землей.

– Там, на вершине, – сказал Фицрой ликующе. – Руины!.. Древние, из таких каменных блоков, с ума сойти!.. Вот люди когда-то были… Или не люди, но кому это важно? Лишь бы сокровища оставили…

– Несметные сокровища, – поддакнул я.

Он не заметил издевки, радостно потер ладони.

– Сейчас все сделаем. Я захватил две лопаты…

– Одной хватит, – сказал я твердо.

– Да, – согласился он, – тебе лучше взять кирку. Парень крепкий, да еще глерд! Такому кирка пойдет больше. Я захватил. Видишь, как я тебя люблю и уважаю?

Я смотрел, как он торопливо счищает землю и кучу листьев с каменного пола. Наконец показался краешек люка, Фицрой прав, дверь в полу как будто вырезана по циркулю.

– Какой ты осторожный, – сказал я. – Надо же столько земли и дерьма навалить… И почти не пахнет.

– Зато мы первые, – сообщил он. – Теперь помоги поднять… Погоди, вставлю в щель… Тяни!

Я отковырнул прилипшее за века металлическое кольцо, просунул два пальца, больше не помещается, потянул с силой. Сперва не поддавалось ни на миллиметр, потом начало потрескивать, но люк оставался на месте.

Фицрой сказал возбужденно:

– Погоди, поддену…

Люк чавкнул и поднялся, выпуская наружу застоявшийся воздух с примесью гнили. Фицрой аристократически наморщил нос и отшатнулся, но со вздохом помог откинуть люк полностью, сразу же наклонился, всматриваясь в темноту.

– У тебя есть, чем посветить? Ну вот, а еще маг… Ладно, давай веревку. Только держи крепче, я после обеда тяжелый.

– Лезь, – согласился я. – Может быть, ноги откусят.

Мелькнула мысль посветить ему из смартфона, но там батарейка и так садится быстро, а тепла тела и вибраций хватает только на звонки и разговоры. С другой стороны, чем меньше знают о моих возможностях…

Он крикнул снизу:

– Тут неглубоко!.. Захвати из моего мешка пару факелов и спускайся.

– Там темно?