Патологический мерзавец

– Знаю, – он сжал горячие пальцы. – Я уже имел удовольствие с ней пообщаться.

– Когда?

– Первым делом я к тебе отправился. И случилось мне перепутать тебя с ней. Неловко вышло.

– Да ты вездесущий Кольский, всё знаешь, всё видишь, всё слышишь.

– Не льсти мне, – он нарочито поморщился. – Не всё. Например, я не знаю, кто здесь, – кивнул на живот. – А ты знаешь?

– Нет, конечно. Головастику всего-то четырнадцать недель.

– Поехали ко мне, Саш. Еще день без тебя – и я точно свихнусь.

– Вечером.

– Почему не сейчас?

– У меня вообще-то работа.

– Ах это… Я, пожалуй, пойду, переговорю с Перовских. Он быстро найдёт тебе замену.

– То есть? – Саша уставилась на него с искренним ужасом в глазах. – В смысле найдёт мне замену?

– Ну, в твоём положении как бы надо меньше напрягаться. Работа в школе с кучей орущих детей – это не то, что нужно беременной женщине.

– Так, Назар, – Саша выставила ладони вперед. – Вот на этом моменте остановись, пожалуйста. Я не собираюсь до официального декрета уходить из школы. Я люблю эту работу, она нужна мне.

– А если подцепишь какую-нибудь заразу? Есть масса опасных для беременных вирусов. Даже элементарная простуда может нанести вред. Я так рисковать не могу, уж извини.

– Ну, приехали, – Саша принялась массировать виски. – Ты неисправим, Назар, просто, – она выпрямилась, – неисправим, чёрт побери!

– Да, неисправим, потому что мои не слишком жизнеспособные сперматозоиды не дают гарантий на последующие удачные забеги.

– Получается, я должна сию секунду отправиться к тебе, где ты забаррикадируешь меня до самых родов? А дальше что? Будешь выгуливать и кормить по часам?

– Не перегибай.

– О нет, это ты сейчас перегибаешь, Кольский!

– Ну почему с тобой всегда так сложно? – произнёс он на выдохе. – Почему ты не можешь просто взять и сделать, как тебе говорят? Тем более что это ради твоего же блага.

– Для твоего блага, если точнее, твоего спокойствия, чувства удовлетворения, что ты снова победил, всё взял под контроль. Вот этого я и боюсь, и не хочу. Кажется, я знаю, как нам быть дальше.

– И? – он посмотрел на неё потемневшим взглядом.

– Я буду жить на своей территории до рождения ребенка, а там посмотрим. Ты можешь участвовать, если хочешь. Совместные поездки на УЗИ, к доктору, прогулки на свежем воздухе, даже ночи.

– Что ещё за бред? Какие совместные поездки? Какие прогулки с ночами? Мы должны быть семьёй. Я, ты и твой живот. А семья живёт под одной крышей.

– И я полностью разделяю твои взгляды, но не на таких условиях.

– Мне порою кажется, что ты намеренно изводишь меня. Лишь бы сказать или сделать наперекор. И если в любой другой ситуации я готов терпеть твои выкрутасы, то в этой нет. Ты носишь моего ребёнка, второго шанса у меня может просто не быть. Если ты любишь меня, почему не хочешь пойти на уступку? Почему тебе важнее отстоять свои принципы? Разве я прошу так много?

– Уходи, Назар. Мы не договоримся, – Саша отвернулась от него. – Не сегодня точно. Я нажилась с тираном, находилась по его указке, натерпелась. И больше командиров в своей жизни не хочу.

– Ладно, Лейкина… завтра продолжим, – процедил он, стиснув зубы.

– Знаешь поговорку? Благими намерениями вымощена дорога в ад. Ты вынуждаешь меня нервничать, желая при этом добра. Это не та забота, которая мне нужна. Я хочу равных отношений, без «ты должна», «я сказал», «сделай так, сделай эдак».

– Дура ты, Саша, – он еле сдержался, чтобы не перевернуть, к чёртовой матери, стол.

– А ты патологический мерзавец, – она пожала плечами.

Через минуту Саша услышала пусть и не громкий, но хлопок дверью. Ушёл… Сопя, бурча, негодуя… Что он дальше будет делать – одному Богу известно. Лишь бы директора не отправился кошмарить. И так уже запугал бедолагу, тот ходит, в глаза не смотрит, здоровается едва ли не шёпотом, остальные мужчины в коллективе последовали его примеру. Единственный, кто наплевал на грозного хозяина села, – это глубоко женатый и пожилой учитель химии Аркадий Павлович Жмых. Вот он всегда открыт, весел, кокетлив, за что ему огромное спасибо.

– Когда же это всё прекратится, – Саша села за стол, схватилась за голову. – Господи, как я устала.

Когда с объёмом работы на сегодня было закончено, Саша взяла лист бумаги, провела по центру линию, разделив его напополам, и принялась писать «за» и «против» перемирия с Кольским. Надо было взвесить всё, подумать, принять решение.

Первым и единственным пунктом в графе «за» стала любовь к этому несносному человеку, всё остальное перекочевало в графу «против».

– И что с этим делать? – уставилась Саша на внушительный список.

К сожалению, Назар не исправится. Он такой, какой есть, и либо надо принять его со всеми недостатками, либо нет. Но она ждёт от него ребёнка, а значит, Кольский в любом случае будет принимать участие в их жизни.

– Ай, к чёрту, – она скомкала лист и выбросила в урну. Список Америку ей не открыл. И кому такой способ принятия решения вообще помогает?