Pathogenesis: A History of the World in Eight Plagues

Еще одним вызовом идее когнитивной революции являются недавние свидетельства того, что Homo sapiens были способны к символическому поведению задолго до того, как современные люди вышли за пределы Африки. Наиболее поразительным является недавнее исследование, основанное на раскопках высохшего дна озера в Олоргесайли, Кения. Археологи обнаружили куски породы, которые, по-видимому, были обработаны для создания пигментов более 300 000 лет назад: марганцевой руды, измельченной для получения черной или темно-коричневой окраски, и богатых железом минералов, которые использовались для получения охры. Камни для получения охры были взяты не из ближайшего источника, что позволяет предположить, что они были доставлены издалека из-за своего особенно яркого оттенка. Таким образом, в то время как Homo sapiens формировался как отдельный вид, он прилагал огромные усилия, чтобы раздобыть пигменты для украшения себя или росписи вещей. Это открытие имеет огромные последствия: Homo sapiens не пережил отдельной когнитивной революции; скорее, современное человеческое поведение возникло одновременно с появлением анатомически современных людей.

Но если Homo sapiens уже были способны к символическому поведению и, следовательно, превосходили все другие виды людей - 300 000 лет назад, почему им потребовалось четверть миллиона лет, чтобы вырваться из Африки и распространиться по всему миру? Ответ прост. Множество недавних открытий указывают на то, что Homo sapiens на самом деле не были умнее других видов людей.

В 1856 году Иоганн Карл Фюльрот, школьный учитель, обнаружил в пещере в долине Неандера на западе Германии кости доселе неизвестного вида человека. После публикации книги "О происхождении видов" всего три года спустя начались ожесточенные споры о том, какое место занимает новый экземпляр на Древе жизни. Произошел ли Homo sapiens от этого странного гуманоида или же он находится на совершенно отдельной ветви? Консервативные палеонтологи, работающие в сговоре с католической церковью, старались подчеркнуть различия между двумя видами. Представляя неандертальцев лишь как очень отдаленных родственников Homo sapiens, они надеялись сохранить наш статус отдельного и исключительного вида. Когда в 1908 году три католических священника обнаружили первый полный скелет неандертальца в Ла-Шапель-о-Сен на юге Франции - примерно в 300 километрах к западу от Шове, - церковь позаботилась о том, чтобы он попал в руки того, кто разделял их мировоззрение, Марселен Буль, директор лаборатории палеонтологии в Музее истории природы в Париже, реконструировал образец так, что он выглядел скорее как симулянт, чем как человек, с наклоненной вперед головой, сутулыми плечами, сгорбленным позвоночником, согнутыми коленями и даже противопоставленными пальцами ног. Работа Буля была несовершенна, но она оказала глубокое влияние на научное понимание неандертальцев в течение последующих полувеков и до сих пор лежит в основе популярного стереотипа обезьяноподобного пещерного человека.

Предполагаемые различия между Homo sapiens и неандертальцами распространялись и на когнитивные способности. Буль предположил, что существует связь между физическими и умственными качествами неандертальца, утверждая, что его "грубая" и "неуклюжая" поза указывает на образ жизни, характеризующийся "функциями чисто растительного или звериного типа". Уильям Кинг, геолог, который настаивал на том, что неандертальцы являются отдельным видом и придумал им название, был уверен, что они неспособны к "моральным и теистическим концепциям". В конце XIX века Эрнст Геккель, немецкий зоолог, социал-дарвинист, сторонник научного расизма и оказавший сильное влияние на нацистскую идеологию, предложил называть неандертальцев "Homo stupidus", чтобы отличить их от Homo sapiens. Хотя никто больше не использует этот термин, понимание общественности не изменилось, и общепринятая мудрость по-прежнему гласит о нашем превосходстве. Одно из словарных определений неандертальца - это "нецивилизованный, неинтеллигентный или неотесанный человек", что как нельзя лучше подходит для негативного использования названия этого вида в разговорном английском языке.