Пастушья сумка (сборник)

Пушкин намыливает себе голову,
сидя в кадушке с водой, –
эмблема блаженства.

Профессор выстреливается из пушки
                                             на Луну
(путь паломника – из пушки на Луну) –
эмблема стремления к идеалу.

Спервоначалу
столько волнений:
верно ли нацелена пушка
и хватит ли сил оторваться
или придется снова
плюхнуться в то же
блаженство?

Но вот пройдена точка возврата.
Снаряд начинает падать.

И то, что мы называем Луной,
приближается так угрожающе
быстро, что профессор
отшатывается от окошка,
озаренный синюшным светом
этой Луны…

Луны ли?

Но пройдена точка возврата.

Скамья в Тригорском

На горе – городище Воронич.
Там пасется одна корова.

Отдохнет, поглядит налево –
на другой горе, над обрывом,
                        скамейка.

Там какой-то маленький Онегин
что-то говорит Татьяне –
или Ольге? – неважно, для коровы
это далеко и мелко.

Плывут облака кучевые
над Соротью и над лугами –
высокие возы сена.

Вдали – словно рой мошек
раскачивается у горизонта.
Но это не рой мошек,
а лебединая стая.

Это август, Успенье,
последние цветы доцветают.

Такое огромное небо.
Такой маленький Онегин.

Корова плачет.

Назвался Одиссеем (1995–1997)

Из Джона Донна

Кто новый год кроит на старый лад,
Тот сокращает сам свой век короткий:
Мусолит он в который раз подряд
Все те же замусоленные четки.

Дворец, когда он зодчим завершен,
Стоит, не возносясь мечтой о небе;
Но не таков его хозяин: он
Упорно жаждет свой возвысить жребий.

У тела есть свой полдень и зенит,
За ними следом – тьма; но Гостья тела,
Она же Солнце и Луну затмит,
Не признает подобного предела.

Душа, труждаясь в теле с юных лет,
Все больше алчет от работы тяжкой;
Ни голодом ее морить не след,
Ни молочком грудным кормить, ни кашкой.

Добудь ей взрослой пищи. Испытав
Роль школяра, придворного, солдата,
Подумай: не довольно ли забав,
В страду грешна пустая сил растрата.

Ты устыдился? Отряси же прах
Отчизны; пусть тебя другая драма
На время развлечет. В чужих краях
Не больше толка, но хоть меньше срама.

Чужбина тем, быть может, хороша,
Что вчуже ты глядишь на мир растленный.
Езжай. Куда? – не все ль равно. Душа
Пресытится любою переменой.

На небесах ее родимый дом,
А тут – изгнанье; так угодно Богу,
Чтоб, умудрившись в странствии своем,
Она вернулась к ветхому порогу.

Все, что дано, дано нам неспроста,
Так дорожи им, без надежд на случай,
И знай: нас уменьшает высота,
Как ястреба, взлетевшего за тучи…

Назвался Одиссеем… (Капитан Немо – Тихону Браге)

Назвался Одиссеем – полезай к Полифему,
Назвался Немо – молчи, таиcь и скрывайся,