Пастушья сумка (сборник)

Григорий Кружков Пастушья сумка. Стихи

Луч дороги (1965–1979)

Чудесное со мной

Чудесное со мной не происходит.
Как будто зареклось происходить.
Как будто крест поставило на мне
Чудесное. И вот что я придумал.

Надел резиновые сапоги,
В карман плаща два яблока засунул,
Купил журнал «Умелый пчеловод»
И в поезд сел до станции Голутвин.

И через полчаса произошло
Со мной чудесное. Ко мне подсела
Блондинка девушка в плаще с болонкой
И съела оба яблока моих.

Потом она на время попросила
Журнал «Умелый пчеловод», чтоб дома
Его прочесть спокойно под торшером,
Поскольку увлекалася сама

Парашютизмом. Телефон дала мне,
Чтоб я звонил ей, как найдет охота.
Потом вошли Четыре Контролера
И попросили показать билет.

Я показать билет им отказался
Категорически. За что меня
Они по всем вагонам провели
И девушкой-блондинкой попрекали.

Вот почему с тех пор я знаю точно:
Чудесное со мной не происходит.
А если происходит иногда,
Кончается необычайно глупо.

Большой разлив у Серпухова

Казалось, что трубу прорвало в бане!
Автобус по дороге насыпной
Скользил канатоходцем над водой,
Внизу, меж телеграфными столбами,
Как невода, плескались провода.
Не снова ли, как в давние года,
Потоп всемирный? Дело было темным.
И старожилы говорили: «М-да,
Такого половодья не упомним».

А Серпухов гудел как балаган,
Играли лужи в море-океан,
Бабули в них искали ходу-броду…
А тракторист орлом врезался в воду! –
Летели брызги что лебяжий пух,
Шел пар от стен, и теплый банный дух
Мешался с острым запахом апреля.
Загадывал хотение Емеля
И зажмурял глаза – считал до двух.

Но щекоталось! Право, невдомек –
Что там такое? Думать было впору,
Что по щеке нахальный паучок
Прогуливался, как по косогору,
И золотую пряжу из брюшка
Вытягивал, как фокус из мешка,
Ошеломляя блеском, – и в зените
Соединясь, пульсировали нити,
От век прозрачных лишь на полвершка!

Нашатыря чудовищные дозы
Шибали в нос, но не могли уже
Волшебной отвратить метаморфозы:
Окно в полуподвальном этаже
Открылось (словно высохшие слезы –
Потеки и разводы на стекле),
И старикашка Ной, педант сердитый,
Наружу глянул, бледный и небритый,
И вглубь отпрянул, и исчез во мгле.

Все по веленью щучьему сбывалось,
Мелькало и смеялось, и свивалось
В орнаменте облезлом и цветном,
Грязно-зеленом, розовом и пегом;
И голуби кружили над ковчегом,
Над юным, самодельным кораблем –
И не прельщались бездной, над которой
Плескалось солнце рыбой красноперой
В аквариуме светло-голубом.

Цыганка