Пассажиры

Внезапно до нее дошло, что всю жизнь ее защищали другие. Все ее изломанное детство в домах призрения и приемных семьях ощущение безопасности, в котором она так нуждалась, давал брат Энди. Но когда он, забыв о ней, ступил на скользкий путь мелкой преступности, она переключилась на образование и встретила Бена. Он подхватил эстафету заботы о том, чтобы Клер чувствовала себя в безопасности. А теперь настала очередь Тейта. Если им суждено пережить этот божий суд, она поклялась больше никогда не позволять своему мальчику нести бремя ответственности за свою мать.

Судя по услышанному, Джек Ларссон – самый неприязненный из членов жюри. Но она видела, как он берет верх над своей политической оппозицией во время теледебатов, и потому знает, что притом он самый настырный и поднаторевший в искусстве убеждения. Раз он решил представлять ее, значит, считает, что у него хорошие шансы сохранить ее в живых. Он без борьбы не сдастся.

Как и она. Клер тотчас же решила укрепиться духом и вернуть себе подобие контроля над собственной жизнью. Снова почувствовав нацеленную на себя камеру приборной доски, принялась оглаживать живот и беседовать с ним, напоминая Тейту, что любит его и молится, чтобы они остались в живых. И говорила достаточно громко, чтобы микрофон уловил ее слова. Если ключ к выживанию в том, чтобы заставить мир пожалеть ее и проголосовать за нее, это ничтожная цена. Она должна напомнить членам жюри, что, приговорив ее, они обрекут на смерть двоих.

Но в душе Клер мучительно остро осознавала, что, если ее и освободят из этой машины, ей нужно будет скрыться с места событий – и незамедлительно исчезнуть. Никто не должен узнать правду о том, что она натворила перед ее увозом, – разве что уйму времени спустя после того, как она ляжет на дно.

Глава 31 София Брэдбери

София энергично тряхнула головой.

– О нет-нет, – заявила она. – Не нравится это мне, ну ни капельки. Погляди-ка на это, Оскар; отвратительно, не так ли? – Пес даже глаз не раскрыл. – Как кто-то мог вообразить, будто имитация взрыва человека в машине, выполненная со столь живописными подробностями, может сойти за развлечение? Потому что, скажу я тебе, это определенно никуда не годится.

Она возвысила голос, устремив взгляд в камеру.

– Может, кто-нибудь направит это авто на обочину и выпустит меня? Мне надо переговорить со своим агентом, а до той поры вы не дождетесь от меня больше никакой реакции.

Налив себе еще бренди, София проглотила пятую пилюлю обезболивающего за утро. Кайф от предыдущей уже почти сошел на нет. Она продолжала испепелять монитор взглядом, дожидаясь отклика на свое требование. Но вместо того из динамиков хлынула новая волна стенаний и воплей. Закатив глаза, София возвысила голос:

– Читайте по губам: София Брэдбери не реагирует. На это она не подписывалась.

Автомобиль катил дальше в том же темпе, не выказывая ни малейших признаков приготовлений к торможению.

– Только послушай, как они завывают, будто чертовы упыри, – снова обратилась она к Оскару. – Состязаются в том, кто наделает больше шуму и оттянет на себя больше экранного времени. Какая убогость! Не для того я вкалывала до потери пульса, чтобы кончить восхвалением насилия. По-моему, Руперт совершил грандиозную ошибку, втянув меня в это.

Окончательно выбил ее из колеи взрыв авто с индийской дамой – болливудской актрисой, предположила София, поскольку та была ей незнакома. Взрывы первых двух машин были явными видеотрюками, призванными спровоцировать отклик зрителей и Пассажиров. Но третий оказался куда более проработанным в деталях, чем предыдущие. Должно быть, массовка проторчала в гримуборных не один час, чтобы раны выглядели столь достоверно. Потом пустили в ход дымовые шашки; люди бегали, конечности разлетались налево и направо, а каскадеры полыхали вовсю. София понимала, что нынешняя аудитория ожидает большего, чем ждало ее поколение, но, тем не менее, кто же в здравом уме захочет любоваться горящим ребенком?

– В семидесятых я переиграла немало Эйкборна[13], так что и не думайте обвинять меня в чистоплюйстве, – продолжала она для неведомых слушателей. – Я не согласна с эскалацией кровавых сцен, показываемых по телевидению в прайм-тайм на потребу публике. Следовательно, я не могу в духе добросовестного сотрудничества оставаться в этой программе, пока не переговорю со своим агентом или пока продюсер не сможет предоставить мне гарантии, что далее этот сериал будет более содержательным, нежели я наблюдала до сей поры.

София помедлила, раздумывая, правильно ли было затевать бучу. Попытка постоять за себя может обернуться и так, и эдак. Может и выйти боком, выставив ее старой брюзгой в глазах молодой аудитории, внимания которой она так отчаянно жаждет. А может, сохранив верность себе, она завоюет более решительную поддержку старших слоев населения… И она готова идти на этот риск.