Пассажирка с «Титаника»

Она ожидала одну Катю и растерялась, увидев рядом с ней в дверях красавца-брюнета. Через пару минут растерянность сменилась откровенным кокетством.

– Почему мне так не везет? – сокрушалась она, с удовольствием глядя на Лаврова. – Второй раз нарываюсь на мерзавца.

Аля решила, что Катя привела мужчину ей в утешение, и лезла из кожи вон, чтобы ему понравиться. Заодно она рассчитывала взять у Кати денег, чтобы погасить проценты по кредиту. Пусть попросит у своего папаши, тот не обеднеет.

– Боюсь, придется продавать квартиру…

Катя скрывала возбуждение и любопытство под маской светской дамы. Она хотела казаться любезной и добросердечной, вполуха слушая причитания хозяйки и ее проклятия, адресованные бывшему сожителю.

Катя не понимала, зачем Роман напросился в гости к ее знакомой, и сгорала от нетерпения выяснить, в чем дело. По дороге сюда он словно воды в рот набрал, а она старалась держать марку и не расспрашивать.

Лавров сидел, как на иголках, и тайком поглядывал на часы. Глория предупредила, что у него в запасе будет не так много времени. Пока Красовский с помощью маятника определит его местонахождение, пока доберется… на все уйдет минут сорок. При самом благоприятном раскладе.

«У тебя около часа на то, чтобы покончить с этой проблемой, – заявила она. – Промедлишь, пеняй на себя!»

– Мне надо выйти, – шепнул он Кате, пока хозяйка ушла в кухню за коньяком. Барышни решили выпить с горя… или с радости.

– Куда ты?

– Хочу проверить машину. Сигнализация сработала. Слышала, брелок пищал?

– Нет.

– Я быстро, туда и назад, – сказал он, вставая. – Вы тут пейте и обязательно закусывайте.

– Я с тобой, – заволновалась Катя, чувствуя, что он недоговаривает.

– Нельзя ее бросать в таком состоянии, – показал он в сторону кухни, куда удалилась Аля. – Ты посиди, я мигом.

У него внутри разлился жар, как в преддверии развязки. Неизвестно, какой она будет. Он еще никогда не встречал красивой женщины с «убийственным» взглядом. Да и Красовский не лыком шит. Они друг друга стоят – киллер Менат и его подруга.

«Вдруг он уже добрался до дома и поджидает меня там? – похолодел Лавров. – Вдруг Глория чего-то не учла?»

Однако у него не было иного способа переломить ситуацию. Внезапная атака, удар в самую уязвимую точку – единственное, что может заставить Мената совершить ошибку. Его план сорвался, и он, вероятно, в ярости. А ярость застилает разум.

Катя смотрела на сыщика во все глаза. Аля с бутылкой в руках тоже удивленно уставилась на гостя.

– Уже уходишь?

– Я вниз, во двор, – солгал Роман. – Сигнализация в машине сработала. Надо проверить. Вы меня не ждите. Я все равно не пью за рулем. Катя, у тебя есть зеркало? – спохватился он.

– Зеркало?

– Ну да.

– Только в пудренице, – изумилась она. – Дать?

– Мне бы что-то побольше.

Аля поставила бутылку на стол, метнулась в комнату и вернулась с круглым зеркальцем на ножке размером с блюдце.

– Такое подойдет?

Лавров поблагодарил и спрятал зеркало в большой, специально пришитый для этого карман куртки. Оно легко там поместилось.

– Проверю сигнализацию, – бросил он, уходя. – Туда без зеркала не заглянешь.

Аля с немым вопросом повернулась к Кате. Та недоуменно пожала плечами…

* * *

Лифт бесшумно доставил его на верхний этаж. Пол лестничной клетки устилала плитка под мрамор. В углах стояли горшки с цветами. Этот мирный жилой уют не вязался с тем, что скрывалось за дверью в пентхаус.

Лавров представил прекрасную молодую девушку, которая чувствует его приближение. Глория сказала, что наряду со способностью концентрироваться у таких людей развивается обостренная чувствительность.

«Красовская почует тебя, – предостерегла она. – Смотри, не проколись!»

– Легко сказать, – буркнул он и всем телом с размаху навалился на дверь, поскреб пальцами.

Его словно окутал ватный серый туман. За дверным полотном из крепких дубовых досок затаила дыхание и прислушивалась красавица с млечной кожей и смоляными волосами. Он так явственно увидел ее, что вздрогнул. Это была сирена, Горгона, химера с обольстительными и жадными очами, где под ресницами таится смерть.

Лавров застонал, словно от боли, и опять слабо поскребся.

«От того, насколько убедительно ты сыграешь, зависит твоя жизнь, – всплыли в его сознании слова Глории. – Она должна тебе поверить. Постарайся!»

Сирена всем своим тонким горячим телом приникла к двери, пытаясь понять, что происходит там, на площадке. Казалось, ее возбужденные флюиды просачиваются наружу и пропитывают Романа ядовитой истомой. Он вдруг ощутил… желание и подумал, что смерть – сродни оргазму.

Теперь его стон приобрел эротическую окраску. Притворная боль смешалась с непритворным либидо.

– Это я… Менат…

Он рискнул назвать кличку киллера, рассудив, что та может быть своеобразным паролем, который использует Красовский для общения с женой. Судя по Балычеву, который в узком кругу продолжал называть себя Плутоном, для людей этого сорта псевдоним является вторым именем, как притворный образ – второй кожей. А может, это и есть их настоящий образ и настоящая кожа. Кто ж разберет?

Голос сирены оказался тихим и благозвучным, подобным вздоху арфы.