Пассажир из Франкфурта

— Да, леди Матильда?

— Принеси мне, пожалуйста, атлас. Я забыла, где Бавария и какие вокруг нее страны.

— Дайте вспомнить. Атлас… По-моему, он есть в библиотеке. Там должно быть несколько старых атласов, годов примерно двадцатых.

— Может, у нас найдется что-нибудь поновее?

— Атлас… — повторила Эми в глубокой задумчивости.

— Если не найдешь, купи новый и принеси его мне завтра утром. Будет очень трудно разобраться, потому что все названия поменялись и я вряд ли пойму, где что. Тебе придется мне в этом помочь. Разыщи большую лупу, ладно? По-моему, я на днях ею пользовалась, когда читала в постели, и она, наверное, провалилась на пол между кроватью и стеной.

Чтобы выполнить эти просьбы, понадобилось некоторое время, но в конце концов атлас, лупа и старый атлас для сравнения были доставлены, и Эми, такая милая женщина, думала леди Матильда, очень ей помогла.

— Ага, вот. Кажется, это место по-прежнему называется Монбрюгге или похоже на то. Это либо в Тироле, либо в Баварии. Все смешалось, и места, и названия.

II

Леди Матильда оглядела свою спальню в гостинице. Превосходно обставленный номер, очень дорогой.

Спальня сочетала комфорт с тем внешним аскетизмом, который мог бы заставить жильца смириться с физическими упражнениями, диетой и, возможно, болезненными сеансами массажа. А обстановка интересная, подумала она. Отвечает любому, самому взыскательному вкусу. На стене в рамке был помещен какой-то текст, написанный готическим шрифтом. Леди Матильда уже подзабыла немецкий, но эта скромная деталь в убранстве номера, казалось, символизировала возвращение ее в золотую чарующую пору юности. И не только. При виде этого торжественного готического письма возникло ощущение, что не только молодежи принадлежит будущее, но и пожилые люди могут пережить вторую молодость.

На тумбочке у кровати леди Матильда, к своему удовольствию, обнаружила гидеоновскую Библию, такую же, какие неизменно находила в номерах американских гостиниц. Она взяла ее, раскрыла наугад и ткнула пальцем в первый попавшийся стих, прочла его, кивая, и записала в блокнот, лежащий на тумбочке. Она часто так поступала, тем самым как бы получая сиюминутное послание свыше.

«Я был молод, а теперь я стар, и все ж не видел я покинутой добродетели».

Она продолжала осмотр комнаты. Под рукой, хоть и не слишком на виду, на нижней полке тумбочки оказался «Готский альманах» — совершенно бесценная книга для тех, кто желает узнать о родословных знаменитых семей, насчитывающих несколько сотен лет; традиции все еще сохраняются и почитаются потомками по сей день. Это может пригодиться, подумала она, надо будет его полистать.

На столе рядом с изразцовой печью лежали изданные в мягких обложках проповеди и учения современных пророков; голоса прежних и нынешних вопиющих в пустыне были представлены здесь для изучения и одобрения молодыми последователями — волосатыми, в странных одеяниях, с горячими сердцами. Маркус, Гевара, Леви-Страус, Фанон.

Неплохо бы почитать и это, чтобы суметь поддержать разговор с золотой молодежью, если понадобится.

В этот момент в дверь робко постучали, она приоткрылась и показалось лицо верной Эми. «Лет через десять, — вдруг подумала леди Матильда, — Эми будет в точности похожа на овцу — милую, верную, добрую овечку». Сейчас, она все еще была очень симпатичным пухлым ягненком с милыми кудряшками, внимательным и добрым взглядом и блеяла нежным голоском:

— Надеюсь, вы хорошо спали?

— Да, дорогая, я прекрасно выспалась. Ты принесла это?

Эми, которая всегда знала, что имеет в виду ее хозяйка, протянула ей требуемую вещь.

— Ах, моя диета. Ладно. — Леди Матильда внимательно изучила ее и произнесла:

— До чего же непривлекательно! Что это за вода, которую я должна пить?

— Не очень вкусная.

— Естественно, я и не надеялась, что она будет вкусная. Зайди через полчасика, я попрошу тебя отправить письмо.

Отставив в сторону поднос с завтраком, она подошла к столу, подумала пару минут и взялась за перо.

— Это должно сработать, — пробормотала она.

— Прошу прощения, леди Матильда, что вы сказали?

— Я пишу своей приятельнице. Я тебе о ней рассказывала.

— Эта та, которую вы не видели лет пятьдесят или шестьдесят?

Леди Матильда кивнула.

— Я очень надеюсь, — смущенно сказала Эми, — я хочу сказать, что… Прошло так много времени. У людей сейчас короткая память. Правда, я очень надеюсь, что она вас вспомнит.

— Конечно вспомнит, — ответила леди Матильда. — Невозможно забыть тех, с кем был знаком, когда тебе было от десяти до двадцати лет. Они навсегда остаются в памяти. Ты помнишь, какие они носили шляпы и как они смеялись, помнишь их недостатки, достоинства и все остальное. А вот тех, с кем я встречалась, скажем, лет двадцать назад, я никак не могу вспомнить даже при встрече. О да, меня-то она вспомнит, и вообще все, что было в Лозанне. Ну ладно, пойди отправь это письмо, а мне надо кое-чем заняться.