Пассажир из Франкфурта

— Есть. Это то, что я везла с собой через Франкфурт и что вы помогли мне доставить в Англию в целости и сохранности.

— Я не понимаю…

— Потом поймете. Пока что нам нужно притворяться, что мы жаждем, просто умираем от желания примкнуть к толпе. Мы боготворим молодежь. Мы последователи и приверженцы Юного Зигфрида.

— Вы-то, без сомнения, с этой ролью справитесь, но в себе я не уверен. Мне никогда не удавалось удачно изобразить поклонника чего бы то ни было. Королевские шуты этого не умеют, они горазды развенчивать.

Сейчас это никому не придется по вкусу, не правда ли?

— Безусловно. Нет, сейчас вам нельзя показывать эту сторону своего характера, за исключением конечно же тех случаев, когда речь зайдет о ваших начальниках, политиках и дипломатах, о министерстве иностранных дел, о государственном и общественном устройстве и прочих вещах: тут вы можете предстать раздраженным, злобным, остроумным и немного жестоким.

— И все же мне не ясна моя роль в этом крестовом походе.

— Эта история стара как мир, она всем понятна, и ваша роль вполне естественна: вас недооценили в прошлом, но Юный Зигфрид и все, за что он борется, дают вам надежду на вознаграждение. Вы готовы рассказать ему о вашей стране все, что он захочет, а он за это пообещает вам власть в этой стране, когда наступят светлые дни.

— Это в самом деле всемирное движение?

— Конечно! Сродни урагану с женскими именами — Флора или Крошка Энни. Они зарождаются на юге, на севере, на западе или на востоке, появляясь ниоткуда и уничтожая все на своем пути. Именно этого и жаждут все эти люди — в Европе, в Азии и Америке, может быть, даже в Африке, хотя энтузиазм там не столь велик: они слишком недавно познакомились с властью, трудом и прочими вещами. О да, это действительно всемирное движение, которым управляют молодые и жизненная сила молодых. У них нет знаний и нет опыта, но есть мечта и энергия, и есть финансовая поддержка, к ним текут целые реки денег. Им наскучил материализм, поэтому они захотели какого-то другого учения и получили его, но оно основано на ненависти и поэтому не имеет будущего. Разве вы не помните, как в 1919 году все с восторгом утверждали, что мир спасет коммунизм, что марксистская доктрина создаст рай на земле? Провозглашалось столько благородных идей! Но с кем их претворять в жизнь? Да с теми же самыми людьми, которые вокруг вас. Можно создать новый мир, по крайней мере, так думают многие, но в этом новом мире останутся те же самые люди, и вести себя они будут точно так же, как прежде. В этом легко убедиться, обратившись к истории.

— Кому сейчас есть дело до истории?

— Никому. Все предпочитают пребывать в ожидании неведомого будущего. Когда-то казалось, что ответы на все вопросы даст наука, что идеи Фрейда о неподавляемом сексе решат проблемы человеческих несчастий, не будет больше людей с психическими отклонениями. Если бы тогда кто-нибудь возразил, заявив, что через пятьдесят лет клиники для умалишенных будут переполнены до отказа, никто бы ему не поверил.

Стэффорд Най перебил ее:

— Я хочу кое-что узнать.

— Что именно?

— Куда мы едем теперь?

— В Южную Америку. По пути, возможно, заедем в Пакистан или Индию. Кроме того, нам обязательно нужно попасть в США: там происходит много интересного, особенно в Калифорнии…

— В университетах? — Сэр Стэффорд вздохнул. — До чего надоели эти университеты, в них повсюду одно и то же.

Несколько минут они сидели молча. Вечерело, но вершина горы светилась мягким красным светом.

С ноткой ностальгии в голосе Стэффорд Най произнес:

— Если бы сейчас была возможность послушать музыку, знаете, что бы я заказал?

— Еще Вагнера? Или вы с ним покончили?

— Нет, вы совершенно правы, именно Вагнера. Я бы послушал песню Ганса Сакса, когда он сидит под кустом бузины и поет про окружающий мир: «Безумны, безумны, все безумны».

— Да, это подходящее выражение, да и музыка хороша. Но мы-то с вами в своем уме!

— Исключительно в своем уме, — согласился Стэффорд Най. — В этом-то и трудность. И я хочу еще кое-что спросить.

— Да?

— Может быть, вы мне и не скажете, но мне действительно нужно это знать. Сможем ли мы получить удовольствие от этого безумного предприятия?

— Безусловно. Почему бы нет?

— Безумны, безумны, все безумны, но нам все это очень нравится. Долго ли мы проживем, Мэри-Энн?

— Может быть, и нет, — ответила она.

— Вот и здорово. Я с вами, мой товарищ и проводник. Интересно, станет ли мир лучше в результате наших усилий?

— Не думаю, но, возможно, он станет добрее. В нем сейчас много идей и совсем нет доброты.

— Прекрасно, — подытожил Стэффорд Най. — Вперед!

Книга третья «Дома и за границей»

Глава 13 Конференция в Париже

В некоей комнате в Париже собралось пятеро мужчин. В этой комнате уже имели место довольно многие исторические совещания; сегодняшняя встреча носила несколько иной характер, но тоже обещала войти в историю.