Паштет

- Так раз тоже люди - значит там есть бедные и богатые, родовитые и незнатные. И самые богатые рода берут дорогу на самую богатую местность. Ехать меньше - грабить больше. Голытьба ж нищая вынуждена растекаться туда, куда богатые не пойдут. То есть максимально далеко. И действовать в обстановке неизвестности, причём они и так не жировали. Собирались в поход в долг. Кормились в походе в долг. Под залог и с жирным возвратом долга - сверху трети, а то и половины. Могло так быть, что вернулся с похода и ещё больше должником стал... вот и бежали они, бежали... А силёнок - то маловато. Сами тощие, лошадки некормленые. А расстояния тут у московитов большие. Чаще всего такие находники и гибли зимой. Причём явление достаточно частое. Смерть от недоедания и больших нагрузок от жадности. Силенок у тощих и так мало.

- Как сказать! - несогласно пожал плечами внимательно все слушавший жилистый Шелленберг. Хассе хмыкнул, продолжил речь не обращая внимания на возражение:

- Чаще сначала падали лошади. А добро бросать нельзя - за долги детей продавать придется, а то и последние штаны. Тащили добычу изо всех сил. Сил тех - мало. И все, мордой в снег, откинул ноги. Слыхал от московитов, с кем торговал - лет тридцать тому назад так сдохла на обратном пути треть татаровского войска.

- Зимой зачем? - влез 'Два слова'

- Реки и болота замерзают, дорога во все стороны - свысока ответил Хассе.

- А солому с крыш потому жрали? - догадался Паштет. Услышанное как-то удивило его. Шло вразрез с привычным ощущением.

- Опять ты за свое! Сам суди - взяла татарва село. Кто на что претендовать может? Кому что по чину? У каждой шоблы - свое начальство и ближние люди начальства. Все самое лучшее - им.

- Так положено - подтверждающее кивнул головой Шелленберг.

- Голытьбе в лучшем случае хорошо если долги за содержание в походе списали, за помощь, чтоб никто не сбежал и ликуй, Исайя! А тебе лошадку покормить нечем? Так ты в долг у меня ещё возьми! Неужели не хочешь? - Хассе хищно прищурил глаза, словно он сам - татарский корыстный мурза. Попаданец поежился. Жизнь продолжала поворачиваться к нему своей злой стороной.

- Вот и оставались им крыши от села. А девок и без них есть кому портить. Начальству - всегда и больше и лучшее, а уж простягам - что со стола у богачей упало. И везде так. Уж даже в христианнейшей Европе итальянцы режут итальянцев, франки - франков, немцы - немцев...

- Швейцарцы - швейцарцев - добавил Шелленберг.

- Ты нашел что сказать! Эти горные ублюдки дичее татаров, сатанинское семя! Так что, в общем, говоря - чем татары хуже? Все, как у людей принято. Тебе еще рассказать, как татарова сама себя за добычу резала? Отбирая полон и утварь у других отрядов, дежуря на дорогах во время нашествия? И тоже ничего удивительного - разные князья у них, так что все как у всех - зарежь и ограбь соседа. Нищие они, татарове. В основном. Хотя - всякие есть. Татар татарину рознь. Кому - золото и серебро и девки-красавицы, а кому и солома с крыши, да тряпье в крови и дырах - сокровище.

- Ты не канонир прямо, а философ и стратег. И ходячий знаток по тактике народов мира - хоть и не без иронии (какой наемник без гонора?), но вполне искренне сказал Паштет.

- Давно живу и держу глаза и уши раскрытыми - снисходительно ответил Хассе.

- Много знает - признал и 'Два слова'

- Без рабов Кримея зачахнет в два счета. Без рабов и добычи награбленной. Потому лезли и лезть будут. Но большой поход - еще не сейчас - уверенно молвил канонир.

- А что сейчас? - поинтересовался паштет. Попасть под раздачу колоссального сражения с 30 патронами и полным неумением драться саблями и шпагами как-то не хотелось.

- Сейчас? Скорее всего - просто малый набег особо горячих и обедневших с каким-нибудь мурзой из невеликих. Среднему или тем более - Большому, когда сам хан во главе войска идет, сейчас тут просто делать нечего. А эти - будут крадучись пробираться, по лощинам и оврагам, не показываясь на глаза, обязательно кто-нибудь из казаков с ними в доле будет, поможет проводниками, да татарове и своих лазутчиков посылать во все стороны будут, через казаков будут фальшивые подавать сведения - дескать пойдут в одно место, а сами - в другое подадуться, хитрить будут, следы путать. Такой набег по чучелам замечают - самих татаров мало, так они на заводных лошадок сажают чучела из травы и сена и запасной одежды, издалека - вроде как всадники и много, а на деле - людей там горсть. Если поход средний или - тем более - Большой, чучелами пугать уже не надо - воинов десятки тысяч кого угодно сами напугают.

- Казаки татарам помогают? - удивился Паша.

- Они татары - заметил Шелленберг, обмахиваясь шляпой. Солнце уверенно лезло вверх по небосклону и чем дальше, тем сильнее жарило.

- Нет, татаровы - не казаки. А казаки - это окраинцы, те, кто по краям Руси живет - снисходительно заметил.

- Они - татаровы - уперся немногословный наемник.