Паштет

Попаданец ни на йоту не поверил пройдохе Маннергейму, но вернулся с пустыми руками. И стал готовится к завтрашнему внесению роты в описи, потому как Геринг совсем с цепи сорвался, проявил неуемную прыть и неслыханное рвение. Ночь Паша спал тревожно, чертовы соседи пели песни и вроде как и плясали у костров. В этом ночном веселии пришла мысль. что люди и впрямь не меняются, только тут полицию не позовешь, лежи и слушай. пока певуны не устанут.

В итоге утром перед столом, где сидел величаво человек в скромной, по виду, но явно очень качественной одежде, выстроились все немцы Фаренсбаха, включая и "роту" Геринга. Точнее, то, что сам хауптманн величал ротой, так-то всех вместе на полнокровную роту фаренсбаховцев не хватало. Помощники сурового человека за столом скрупулезно проверили все имущество, особо обратив внимание на огнестрельное оружие, пересчитав все стволы и проверив их работоспособность. Проверили и пушку, но тут уже не удержались от шуточек и ехидства, один на ломаном немецком даже осведомился - не эта ли затинная пищалища стояла на ковчеге ветхозаветного Ноя? Хассе подмигнул и вернул шутку, заявив, что да, она самая, а потом еще послужила и иудеям и филистимлянам и амоавитянам и даже самарянам, но что особенно ее украшает - именно ею зашиб Голиафа малыш Давид. С дерева скинув великану на башку!

Оба обменялись лукавыми понимающими взглядами и после некоторого не слишком упорного спора всех четверых пушкарей Геринга записали по пушечному наряду, правда перед этим устроив легкий экзамен, чтобы убедиться, что это не жулики, а и впрямь понимающие в громовом ремесле люди.

Проверяющие не стали долго морочить головы, а просто показали каждому из претендентов на звание пушкаря по одному предмету из набора "Бабахни из пушки!". Паше достался жестяной цилиндр, срезанный наискось так, что напоминал совок на палке. В детстве Паштет видел, как подобным инструментом продавщица в деревне брала всякие сыпучие продукты типа сахарного песка и круп, потому сразу сообразил, что это для того единственного сыпучего продукта, что пользуют в пушке - явно же, что порох этим совком засовывают в жерло. И не ошибся. "Два слова" досталась грубая круглая щетка - ствол чистить, совсем просто. Игроку в кости показали странную хрень, словно пара здоровенных штопоров на длинной палке, такого сам Паша раньше не видал, но экзаменуемый с усмешкой дернул пук травы из-под ног и показал, что будет вытаскивать из ствола этим штопором как раз траву. Это немного смутило новоиспеченного канонира, не понявшего, нафига нужна трава в пушкарском деле, но банник, доставшийся Хассе, как раз и дал понять - мокрую траву или сено пихают в ствол, чтобы погасить возможно недогоревшие порошинки, заодно чистя жерло от копоти. А потом спрессованную траву этими штопорами и выдергивают, как пробку из бутылки. Пальник - приспособу с фитилем, которым и поджигали заряд, уже и показывать не стали, ясно было, что эти наемники - не самозванцы с соломой в волосах.

Сдали экзамен. Сразу после этого внимание привлек хаупт-атаман Геринг, изрядно поспешавший куда-то. Вид у него был забавный - видно было, что человек куда-то адски спешит и с удовольствием рванул бы бодрым галопом, но положение не позволяет делать такие поскакушки и потому его голова с гордым выражением лица сильно контрастировала с ногами, то и дело припускавшими торопливой рысью.

- Пахнет деньгами - озабоченно сказал Хассе.

- И неприятностями - буркнул "Два слова"

Третий из команды кивнул головой и пошмыгал носом.

Только Паша, как бывало не раз, не понял, о чем толкуют опытные камарады.

Выяснилось это быстро - даже и пообедать не успели, еще черпали из котла кашу, когда подошедший квартирмейстер сказал и поспешил дальше:

- Получить жалование - и собираться. Выступаем утром на рассвете!

Отстояв свое в очереди и получив от капитана горсть разномастных монет и монеток, Паштет глянул на взмыленного Геринга, трудившемуся в поте лица своего, словно продавщица на рынке в горячий час. Тот как о само-собой разумеющемся заявил:

- Жалование канонира за два месяца, по 3 рубля как московским стрельцам, рубль как лекарю, следующий!

Попаданец отошел, чертыхаясь про себя. Новое дело - во всех романах главный герой не парился насчет денег, все было просто и понятно, а тут голову сломить просто - пересчитал маленькие, неровные, словно чешуйки серебрянные, монетки с всадником - московские копейки. Получилось почему-то 96. Рублей не нашел, одна монета, довольно крупная с желтоватым тусклым отливом и две поменьше, серебряные (причем одна словно со дна морского - черная вся). Еще бы понять, сколько это в общей сложности. За охоту на медведя одну копейку получил, поди думай.

Гриммельсбахер, довольный и с плутоватым огоньком в глазах, подтолкнул локтем камарада в бок:

- Гораздо веселее, когда у тебя есть деньги, верно?

Паштет хмуро кивнул. Повернулся к молчаливому Шелленбергу, спросил:

- Почему пахнет неприятностями?