Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.

Несмотря на то, что основные пункты города уже были захвачены переворотчиками, обстановка продолжала оставаться, совершенно невыясненной. Образовалось двоевластие. В одной части города расположилась власть «несоцев», возглавляемая С. Меркуловым, а в другой части оставалась власть нашего правительства. Все это время происходили вооруженные стычки «дивизионцев» и рабочих с белогвардейцами. По улицам разъезжали наши и белогвардейские автомобили и через каждые час-два после боя на правительственных зданиях сменялись флаги: красные — царскими трехцветными и наоборот. Белогвардейцы тысячами разбрасывали заготовленные заранее летучки; по улицам дефилировали японские и каппелевские части. Словом, сохранялась обстановка типичная для уличных боев. Особенную сложность и запутанность в события вносили японцы своим двусмысленным поведением и коварной дипломатией. Они заверяли нас в том, что командование экспедиционным корпусом не станет вмешиваться в события, если эти события не перейдут границы мирных демонстраций, и в то же время на наши требования дать гарантию этим своим заявлениям путем немедленного разоружения бунтовщиков генералы пожимали плечами, ссылаясь на свою неосведомленность об этих фактах, и указывали, что гарантией справедливости и правдивости их слов служит уже одно то, что они, генералы императорской армии, принадлежат к сословию самураев и носят мундир японской армии, каковое обстоятельство само по себе должно внушить нам абсолютное доверие. Наконец мы добились у них согласия на то, чтобы мы очистили от белых часть города, где расположено мятежное правительство Меркулова, и восстановили порядок. На основании этого мы предприняли наступление на те кварталы, где засели белые. Через час, много полтора нами были отбиты народный дом, морской штаб и весь центр города. Белые стали отступать на Эгершельд в тупик. Обстановка стала резко изменяться, и переворот обещал провалиться. Видя такой поворот событий, японцы вынуждены были оставить дипломатничанье и пойти на открытую. Они расположили свои пехотные цепи, бронеавтомобили, артиллерию между нашими и белогвардейскими цепями и предложили обеим сторонам сдать оружие, угрожая в случае отказа открыть огонь по городу. Мы вынуждены были согласиться на выполнение ультиматума, так как вокруг наших цепей были сосредоточены военные силы японцев. Половина дивизионцев, находившихся на виду, сдала оружие, а другая половина вместе с рабочими дружинниками сумела ускользнуть от японцев с оружием.

Тут на наших глазах проявилось неслыханное по наглости издевательство. Отнятое у нас оружие японцы на виду у всех, ни от кого не скрываясь, передавали каппелевцам. 5 минут тому назад японцы требовали разоружения обеих сторон; теперь отбирают винтовки только у наших товарищей и на наших же глазах наше оружие передается нашему врагу.

Актом этой постыдной комедии с разоружением закончился переворот в пользу белых. Закончились и дни существования нашей власти в городах Владивостоке и Никольске. Но за нами остается крестьянство и вся деревенская губерния, куда каппелевцы без боя вступить не могут. Борьба принимает новые формы. Эту борьбу будут продолжать и поддерживать рабочие массы, оставшиеся в городе под властью контр-революции.

Мы решили центр своей военно-политической работы перенести в деревню. Во Владивостоке был создан Революционный комитет партии в составе В. Шишкина (Володя Маленький), Н. Грихина, Бахвалова и других. Для губернии тут же был создан руководящий центр, в задачу которого входила организация вооруженной борьбы с контр-революцией. Так как во время переворота пропал без вести командующий войсками т. Лепехин, который был окружен каппелевцами в своей квартире, то для руководства военными делами Дальбюро ЦК РКП(б) назначило коллегиальный орган — «Военный совет партизанских отрядов Приморской губернии» в составе тт. Ильюхова (председатель), Владивостокова (военком), В. Шишкина, Игоря Сибирцева и других[22].