Партизанский фронт

«медленно продвигались от одной линии к другой, сдерживаемые минными полями и ожесточенным сопротивлением».

Обе операции проводились под руководством девятого армейского корпуса.

22 мая началась операция «Корморан» («Баклан») против партизан Борисовско-Бегомльской зоны. Боевые действия осуществлялись силами третьей танковой армии, четвертой армии и частями СС и полиции «группы фон Готберга», продвигавшейся из района Минска и Молодечно.

Акция против партизанской зоны проводилась гитлеровцами в соответствии с новым «Руководством по борьбе с партизанами», утвержденным 6 мая 1944 года Йодлем. В одном из 175 параграфов этого «Руководства» говорится:

«Люди, захваченные в плен в немецкой форме или союзников, должны расстреливаться после допроса…»

Перед участниками операции «Корморан» была поставлена задача не только очистить Борисовско-Бегомльскую зону от партизан, но и захватить правобережье Березины, создать здесь тыловой оборонительный рубеж, восстановить коммуникации…

Фашистские полчища занимали исходные позиции. Мы не имели права терять ни одной минуты. Поэтому председательствующий на собрании секретарь райкома партии Григорий Демьянович Довгаленок вынужден был нарушить план работы совещания и преждевременно предоставить слово командиру.

— Товарищи! Мы намеревались быть до конца совещания, но, — Тарунов потряс донесением, — наши планы сорваны. Сейчас партизаны срочно покидают совещание. Однако мы глубоко уверены, что новый урожай вы будете снимать уже на освобожденной земле. Я присоединяюсь к призыву секретаря райкома партии во что бы то ни стало выполнить указание ЦК КП(б) Белоруссии и Штаба партизанского движения, выиграть битву за хлеб. Несмотря на бандитизм пиратов воздушных и прочие происки врага, несмотря на трудности, надо встретить армию-освободительницу обильным урожаем! Встретить, как говорится, по старому доброму обычаю — хлебом-солью!

Командиру дружно зааплодировали.

В штабе мы с головой окунулись в подготовку к предстоящей операции. Ночь была тревожной и беспокойной. Никто не спал. Командиры отрядов уточняли боевые рубежи и координировали совместные действия на ближайшие дни. Начальники боепитания отрядов получали патроны, взрывчатые вещества, мины, запалы, гранаты, доставленные с Большой земли. Хозяйственники хлопотали в лесу, пряча трофейные автомашины и электрогенератор. Связисты снимали телефонную связь. Повара раздавали партизанам скромные пайки НЗ — черные сухари. В типографии спешили закончить печатание листовок. Врачи, отправив раненых на паликовскую базу, распределяли по отрядам имеющиеся самодельные бинты, сделанные из парашютного шелка, и скромные резервы медикаментов. Радисты безуспешно вызывали Москву на внеочередной сеанс связи. Командиры и бойцы штабных подразделений чистили и смазывали оружие. В общем каждый готовился к тяжелым испытаниям.

К полуночи лагеря опустели. Отряды спешили до рассвета занять указанные им рубежи. Первый отряд выдвинулся в сторону Логойска, второй двинулся на шоссе Борисов — Плещеницы с задачей обеспечить отход подразделений бригады, располагавшихся в легко проходимых Логойских лесах. Третий направился в Сутоки и Заречье для прикрытия бригады со стороны Смолевичей и Борисова, а четвертый — к Зембину. Штаб бригады расположился в центре на высотке между деревнями Чемки и Мостище.

Вскоре на востоке зарделось небо. От реки Цна, подернутой утренним туманом, потянуло сыростью. В деревнях, как по команде, началась утренняя перекличка петухов. Все казалось настолько обычным и повседневным, что просто не верилось в надвигающуюся беду.

С первыми лучами солнца в небе над зоной бригады появился немецкий самолет-разведчик — всегдашний предвестник карательных операций. Он дважды стремительно пронесся на небольшой высоте вдоль реки и ушел на восток к Борисову. Его появление как рукой смахнуло с партизан сонливость и благодушие. Всем стало ясно, что неравный поединок с многотысячной фронтовой фашистской группировкой вот-вот начнется.

Тревожно зазвенел полевой телефон. Звонил командир третьего отряда капитан Казиев с рубежа у деревни Заречье. Он доложил о появлении 12 самолетов противника.

— Окопы до полного профиля довели? — спросил комбриг.

— Да, но…

Тут задрожала земля, потом снова и снова раздались сильные взрывы. Почти час на оборону отряда сыпались немецкие бомбы, подымая в небо черные столбы песка и пыли. В минуту затишья Казиев доложил Тарунову:

— Бомбят сильно, но все мимо. Убитых нет. Плохо то, что не успели разрушить переправу через речку и установить на подступах противотанковые мины.

— Переправу взорвите немедленно и смотрите в оба! Под шум бомбежки и прикрытием тумана противник может незаметно подтянуть пехоту и танки к вашему рубежу. Держитесь во что бы то ни стало! Еще не все жители деревень укрылись в лесу. Еду к вам.