Партия в преферанс

— Порядок, — одними губами прошептал он и, прерывисто вздохнув, направился на кухню.

Напряженное выражение исчезло с лица, только в глазах осталась тревога.

— Все переговоры ведешь, деньгу колотишь, — подковырнул его Вадим, когда Славик появился на кухне.

— Да какое там, — отмахнулся Славик и потянулся к своей рюмке. — Хорошо! крякнул он и с чувством исполненного долга набулькал себе воды из пластмассовой бутылки.

— Вредно водку запивать, — остановил его Вадим.

— А-а, отмахнулся Славик, — жить тоже вредно.

Николай на этот раз выпил совсем немного, на что обратил внимание Костыль.

— За тобой кто угонится, ты у нас известный пенальтист! — Славик торопливо жевал бутерброд с ветчиной.

— Эт-то точно, — засмеялся Костя. — Такой гол в свои ворота я наверняка не пропущу. — Он залпом выпил ещё одну рюмку и с сожалением посмотрел на пустую тару.

Как правило, после распасовок они больше одного поллитра не выпивали.

— Пошли, мужики, время!

Хозяйственный Доронькин уже ставил недопитую бутылку пепси в холодильник.

— Чтобы холодненькая была.

Началась игра. Велась она честно, поэтому все определял расклад.

В этот вечер Славик почему-то играл хуже своих возможностей. Он сидел как на иголках и время от времени незаметно посматривал на телефон.

— …Раз, — начал Вадим.

Славик спасовал.

Костыль помедлил и тоже присоединился к нему:

— Я пас.

— Два, — не раздумывая, начал торговаться Николай.

Когда Вадим дошел до шести червей, Першин тоже уступил ему. Ладынин заказал семерную.

Игра пошла своим ходом.

Часов в восемь вечера проигрывающий Костыль взмолился:

— Мужики, пойдем ещё выпьем, может, потом повезет.

— Плачь больше, — карта, она слезу любит, — съехидничал Славик, но предложение Кости поддержал. — Действительно, пора ещё пропустить по одной.

Ладынин выигрывал, а потому был настроен благодушно.

— Помнишь, песенку преферансиста, — спросил он на кухне, обращаясь к Николаю, — которую мы пели в институте студентами?

— Нет.

— Ну как же, сессия на носу, а мы ночи напролет в общаге в картишки режемся. Предмет сдавать приходишь, а глаза красные. Говоришь, над книгами ослеп.

— Какая песня-то? — заинтересовавшись, спросил Костыль.

— «Наша мама — дама треф…» — начал Вадим.

— А, знаю, — оживился Костыль.

Он потянулся к гитаре.

Наша мама — дама треф,
Папа — туз пиковый.
День и ночь мы пилим преф
По копейке новой.

Костыль, верно схватив нехитрый мотивчик, с упоением наигрывал на гитаре.

— Веселое было времечко, — Вадим отстукивал мелодию на столе. — А вот эту знаешь? «А жить ещё две недели…»

— Спрашиваешь, — обиделся Костя. — Как говорится, мы все учились по-немногу.

Он стал напевать:

А жить ещё две недели,
Работы — на десять лет,
Но я докажу на деле,
На что способен аскет!

— Слушай, а ты что заканчивал? — не удержался от вопроса Вадим.

Веселая улыбка сползла с лица Шигина.

— Да… — начал он, — не закончил я высшее учебное заведение. Так получилось. Ну и хрен с ним! — Он грубо выругался, не закусывая, опрокинул рюмку водки и сморщился то ли от водки, то ли от неприятных воспоминаний…

Исчезнувший на короткое время Славик снова возник на кухне:

— Ладно, заканчивайте со студенческим фольклером, карты заждались.

Он придержал Вадима за руку.

— Кончай ты с этими расспросами. Костяныча с четвертого курса института выперли с волчьим билетом, статью на него повесили, понял? А ты пристал, как прокурор, душу травишь, где да что. Он и так пьет сверх меры. Сломали парня.

— Извини, старик, — искренне огорчился Ладынин, — не в курсе.

Игра продолжалась.

По-прежнему впереди был Вадим. Николай потихоньку к нему подтягивался. Славик немного проигрывал.

— Вот тебе и бубны — люди умны, — приговаривал он, отмечая на «елочке» сыгранные партии.

Славик, обычно игравший спокойно, нервничал и делал непростительные промахи. Сидя на сдаче, он часто выходил курить на кухню, унося с собой телефон.

Костылю в этот вечер явно не везло.

— А ещё говорят, первому кону не верь, первому выигрышу не радуйся, — кривился он. — Вот тебе хрен! Уж как сначала не повезет, так на родной сестре триппер схватишь.

Он тоже много курил. Несколько раз поразмяться выходил из-за стола и Вадим.

Еще дважды в процессе игры партнеры прикладывались к бутылке. Речь становилась все энергичнее.

— Твою ж мамашу! — кипятился Костыль. — На пиках вся Москва играет, а я без двух остался. В прикупе фунт дыма, да ещё и козыри на одной лапе.

— Не со своего хода бывает, — посочувствовал Славик. — Не переживай, не корову проигрываешь.

Доронькин тоже был недоволен.

— Это называется, что такое не везет, и как с ним бороться. На семерике марьяж ухлопали, и остался без одной.

Николай посочувствовал ему:

— Перезаложился, ведь знаешь, что не со своего хода не рискуй!

Шигин пьяными глазами смотрел на Ладынина:

— Везет тебе, Вадим, мизер сыграл, а мог бы две взятки получить.