Партиалы

Она направилась к лестнице так быстро, насколько могла. «Четвертый этаж: десять ступенек, поворот, еще десять ступенек. И еще два раза по столько же». Кира вздохнула. «У меня никогда не получится». Она покачала головой, вспоминая мертвое тело Шейлона, вспоминая Сэмма. «Я должна его найти. У меня нет выбора». Она покрепче схватилась за перила, поставила стойку с капельницей на первую ступеньку и медленно поднялась на нее. Колесики немного крутанулись, но она удержала стойку на ступеньке. Каждый шаг отдавался болью в ноге и совсем скоро ее руки обессилили от тяжести переносимого ею веса. В первом лестничном пролете она прислонилась к стене, приложив голову к штукатурке, тяжело втягивая воздух. Боль в ноге была такой сильной, какой она и представить не могла, но Кира не могла останавливаться. «Они собираются убить Сэмма». Она крепко сжала челюсть и зашагала дальше, заставляя себя сделать следующий шаг, потом еще один и еще. Пролет за пролетом. Этаж за этажом. Когда Кира добралась до четвертого этажа, она упала на пол и поползла, пока солдат, охраняющий конференц-зал не подбежал к ней. Это был тот же самый солдат с последнего совещания. Значит он узнает ее. Кира тихо вознесла молитву в благодарность и понадеялась, что его не предупредили о ее отсутствии. Они же думали, что она прикована к постели.

— С вами все в порядке? — он поднял ее на ноги. — Они не сказали мне, что вы придете.

«Спасибо».

Она изо всех сил пыталась удержаться на ногах, схватившись одной рукой за солдата, а второй за стойку с капельницей.

— Я бы не пропустила собрание. Помогите мне. — Она оперлась о его руку и заковыляла к двери, открывая ее, собрав все оставшиеся силы.

Мкеле с сенаторами собрались вокруг стола, Сэмм был прикован в углу. Все с удивлением на нее посмотрели и Кира почти ощущала ненависть в глазах Кесслер. Делароса лишь приподняла бровь.

Хобб повернулся к Скоусену.

— Вы сказали нам, что у нее настолько тяжелое ранение, что она не может двигаться.

— Оказывается, не такой уж он хороший доктор, — сказала Кира, морщась и волоча ногу. Солдат схватил ее за плечо, останавливая ее.

— Простите, сенаторы, — сказал он. — Я не понял. Отведу ее обратно.

— Не надо, — сказала Делароса. — Она проделала весь этот путь, самое малое, что мы можем сделать, послушать, что она хотела нам сказать.

— Нам и так известно, что она скажет, — ответила Кесслер.

Делароса повернулась к солдату, сурово сдвинув брови:

— Спасибо, ожидайте снаружи. Если кто-нибудь еще появится, сначала предупредите нас, прежде чем впустить его.

— Конечно, мэм, — солдат с красным лицом закрыл дверь. Кира посмотрела на Сэмма. С момента взрыва его так и не помыли, одежда висела лохмотьями. Те участки кожи, которые Кира могла видеть, были покрыты ссадинами и порезами, которые уже почти заросли, но все еще причиняли боль. Он ничего не сказал, но сухо кивнул в знак приветствия.

Кира повернулась к сенаторам, все еще тяжело дыша, и рухнула в кресло:

— Прошу прощения за опоздание.

— Это совещание к вам отношения не имеет, — сказал Уейст. — Ваш проект завершен, мы собираемся избавиться от этой… вещи. И если нам повезет, мы все приведем в порядок.

— Но проект работает, — сказала Кира. — Я почти закончила сопоставление развития вируса и, если бы у меня было чуть больше времени…

— Вы ничего не добились, — сказал Скоусен. — Мы рисковали безопасностью города и целостностью всего совета, чтобы вы могли изучать Партиала. Когда мы хотели бы увидеть результаты, все, чего вы просите, еще немного времени?

— Но сейчас мы понимаем… — сказала Кира, но доктор Скоусен был слишком взбешен, чтобы останавливаться.

— Вы совершенно ничего не понимаете! Вы говорите, у вируса несколько форм — что вызывает переход от одного к другому? Можем ли мы остановить преобразование? Можем ли обойти его? Можем ли мы упредить или нейтрализовать? Наука состоит из конкретики, мисс Уокер, а не из целого — пренебрежение недопустимо. Если вы можете описать нам механизм изменений или конкретные средства защиты, тогда сделайте это, если нет…

— Пожалуйста, мне просто нужно больше времени.

— У нас больше нет времени! — прокричала Делароса. Это был первый раз, когда она подняла голос, и Кира вздрогнула от силы в нем. — Наш город разваливается на кусочки — да что там, весь остров разваливается. Голос атакует на улицах, в госпитале взрываются бомбы, повстанцы покидают город, а потом они проникают сквозь нашу линию защиты и убивают граждан. Но нам нужно сохранить хотя бы подобие той цивилизации, что была раньше.

— Вы меня не слушаете! — звук собственного голоса шокировал Киру. — Если умрет Сэмм, то и мы все умрем, пусть не сегодня, но умрем неизбежно, только тогда мы ничего не сможем с этим поделать.

— Вы одержимы, — сказала Делароса. — Пусть и благородным порывом, но все же одержимы, и это опасно. Мы не позволим этой навязчивой идее уничтожить человеческую расу.

— Это вы будете теми, кто уничтожит ее, — произнесла Кира. В глазах у нее защипало от подступающих слез.