Пароль — «Прага»

— Этими днями немцы собираются отправить в Прагу много взрывчатки, мин, снарядов. Военные составы идут на столицу через станцию Блатна, — рассказывает Крижек. — Вот видите, — Вацлав карандашом отметил на карте место, — тут три узловые станции, через которые будут проходить эшелоны. Если вывести их из строя, то будут парализованы пути не только на Прагу, но и на Пльзень и Страконице…

— Я не специалист, друзья, но считаю, что одним взрывом этот треугольник не парализуешь, — вставил Фиала.

Олешинский утвердительно кивнул головой, а Манченко уже успел разглядеть треугольник и подготовить свой план.

— Тут нужно действовать тремя группами, — начал он. — Пока немцы будут метаться в этом треугольнике, можно еще ударить по ним двумя-тремя местными отрядами.

Олешинский положил руку на плечо Михаила.

План Манченко всем понравился. После некоторых корректив командиры сельских отрядов тут же получили боевой приказ. Как только лесные партизанские группы взорвут эшелоны, сельские отряды нападут на немецкие войска, которые выступят на расправу с диверсантами.

Партизаны понимали, что часто собираться вместе они не могут, а поэтому все необходимые вопросы старались решить сейчас. Окончательно договорились о паролях связных, о месте встреч, о последующих операциях.

ВНИМАНИЕ — ПАРТИЗАНЫ!

И вот наступил этот решающий день. Ответственным за операцию на железных дорогах в районе станций Блатна, Страконице, Пльзень штаб назначил Баранова. Он же должен был возглавить тройку, которая будет действовать на центральном участке — вблизи Блатны. Вторую тройку возглавил Манченко. Туда вошел младший брат Эмиля Гейдука: он хорошо знал места, где проходит железная дорога на Страконице. Третью группу поведет Сашко Гоцеридзе. Этот веселый грузин с первого знакомства понравился Гонзе Фиале. Они сдружились, и теперь Гонза был в тройке Гоцеридзе.

Тройки выстроились перед капитаном. Олешинский повторяет задание, подчеркивает важность операции.

— После этой операции враг непременно усилит действия против партизан. Наш лагерь ночью перебазируется на новое место. Координаты вам сообщат. А сейчас прошу еще раз проверить готовность к выполнению задания.

Баранов вышел вперед. Партизаны внимательно слушают ею. Гейдук старательно складывает в брезентовую сумку бруски взрывчатки. Ее нужно запаковать так, чтобы на месте не было ни секунды задержки.

Баранов не знает чешского языка, инструктирует жестами. Они у него выразительны и понятны, как понятны оркестрантам движения дирижерской палочки.

Иван Володарев наблюдает за этими сборами, и ему приходит в голову мысль, что в соединении нужно создать специальную партизанскую диверсионную школу. Ведь минерное дело имеет свои тонкости, и на скорую руку изучать его не годится.

Олешинскому понравилась мысль начштаба, он даже подсказал, где найти для школы наиболее подходящее место. В густой зелени недалеко от Велькой Бабы, в стороне от дороги стоит забытое, разваленное здание, обнесенное высокой каменной оградой. Чехи называют его Каменной крепостью. Когда-то немцы наведывались туда, а теперь носа не показывают. Место действительно было подходящее, и вскоре в школе начались занятия…

Поздно вечером пришли Виктор с Индрой Матисовым. Пришли не с пустыми руками: в бидоне — сметана, в мешке — хлеб.

— Что-то не по деньгам снабжаете, — Олешинский сурово смотрит на хлопцев. — У Матисовой покупали?

Виктор вспотел, тяжело дышит, молчит. За него отвечает Индра:

— Мы тут ни при чем, товарищ капитан, это наш староста и мой отец постарались.

Ужин окончился быстро.

Короткое прощание — и тройки оставляют лагерь. Через некоторое время и весь лесной отряд отправляется в глубь леса. Индра тоже идет за партизанами, он единственный на всю Буковую будет знать новое место расположения лагеря.

Прошел час. Партизаны осторожно пробираются мимо голых колючих кустов. Впереди Олешинский и Володарев. С горы видно, как вдали тревожным сном дремлет Малая Буковая. Село остается все дальше и дальше. Вокруг тишина. В лесу пахнет влагой и молодой травой. Темень. Кажется, будто какой-то могущественный союзник партизан погасил звезды или укрыл их чем-то черным, чтобы свет не выдавал народных мстителей.

Холодные иголки колют щеки, цепляются за одежду. Вдруг вдали вспыхнул свет. Сигнал!.. Олешинский остановил лошадей.

Все в тревожном ожидании. Сонное эхо доносит один, а потом еще два глухих взрыва — и в то же время желтым пламенем полыхнул горизонт. На верхушках деревьев отразилось мелькание яркого марева.

Олешинский взглянул на часы.

— Ну, сатана, какой точный! — восхищенно сказал он. — Пока фрицы очухаются, нужно перебазироваться.

До утра почти никто не спал. Устроились на новом месте. Навстречу подрывникам капитан послал нескольких бойцов, но те никого не встретили. Лишь на следующую ночь усталые подрывники возвратились в лагерь. Пришлось идти в обход незнакомой местностью.

Михаил Баранов рассказал о подробностях операции.

— Немцы очень напуганы партизанами, — улыбался он. — Несколько раз на пути мы видели надписи: «Внимание — партизаны!»