Пароль «Аврора»

Мне рассказывают, сколько времени ты проводишь в архивах. Я знаю, что ты умный мальчик, и о многом догадался без моего участия. Рано или поздно ты придешь к тем же жестоким выводам, что и я… Так вот. Я хочу, чтобы ты знал: я ни в чем не виню Володю. Я до сих пор не уверен в том, что его открытие и то что случилось – связанные вещи. И, как бы там ни было, сын за отца не в ответе. Я пишу это лишь потому, что внезапно понял: Герман был прав. Рассказывая своим ребятам о том, что когда-то их предали, был прав. Тем самым он помог им стать сильнее. Разъяснил, к чему готовиться. Показал, каким жестоким может быть окружающий мир – и, боюсь, в нынешних условиях это единственный верный путь. А мое время и время таких, как я, очевидно, закончилось в день, когда все случилось.

… Лишь тебе решать, каким путем пойдешь ты. Стоит ли рассказывать жестокую правду Олегу и Даше – о том, что выжили они исключительно потому, что повезло оказаться рядом с тобой, или позволить им дальше верить в то, что вокруг есть просто добрые люди – решать тебе. Я же, прости, умываю руки, поскольку более не считаю себя вправе советовать. Обо мне не горюй, я ухожу без сожалений.

Будь счастлив, мальчик мой.

С любовью

Сергей».

На этом дневник заканчивался. Между страниц Кирилл нашел фотографию: мужчина и женщина на берегу моря.

Мужчина обнимает женщину за плечи. Женщина подняла на руках, показывая камере хохочущего малыша в панамке. Перед ними на песке крупными буквами прочерчено: «Кирюше – 1 год! Ты станешь настоящим ученым! Ура!!!»

Глава 25

Бункер. 190 дней после возвращения. Олег

Каждую ночь перед обедом Олег ходил на процедуры. Месяц назад Григорий Алексеевич категорически поставил ему диагноз «ожирение», прописал диету и обязал еженощно лежать на массажере.

Диета – это было еще полбеды, Валентина Семеновна Олега жалела и подкармливала, втайне считая затею Григория Алексеевича блажью. А вот массажер Олег ненавидел всеми фибрами души, проклинал, как только мог. И сегодня мольбы, видимо, дошли куда надо: изуверский аппарат, едва начав жужжать, сломался.

Олег давно не чувствовал себя таким счастливым. Бодро пошлепал обратно в комнату. А на пороге замер, едва открыв дверь – посреди комнаты стоял Кирилл. Не один, к нему прильнула адаптка.

Обернулся Кирилл с таким недовольным видом, как будто это он застал Олега за непотребным действом, а не наоборот.

– Ты же на процедурах должен быть?

– Аппарат, – жгуче краснея, промямлил Олег, – сломался.

Адаптка прыснула:

– Не выдержал!

Кирилл взглянул на нее укоризненно. Отлепился от девушки, обвел комнату глазами и взял с кровати Олега планшет.

– Тебе же все равно, где играть?

– Э-э… – Олег покраснел еще больше – заметил, что волосы у Кирилла растрепаны, а рубашка расстегнута.

– Побудь пока в Дашкиной комнате, ладно? – Кирилл сунул ему в руки в планшет и захлопнул дверь. Олег услышал, как щелкнул замок.

Нелепо потоптался на пороге. Подергал зачем-то дверь. И пошел в пустующую Дашину комнату, не в клинику же было возвращаться.

***

– Извини.

С того момента, как Олега нахально выставили, прошло часа два. В Дашину комнату Кирилл вошел бесшумно – отвратительная манера, в числе прочих появившаяся у него после злополучной «миссии». Олег промолчал, насупленно отвернувшись. Хотя в душе все так и запело, не ожидал, что Кирилл сподобится на извинения.

Снова густо покраснев, выдавил:

– Твоя… подруга… ушла?

Кирилл кивнул. Уселся на подлокотник кресла. Предложил:

– Пойдем наверх?

– Зачем?

– Воздухом подышим. Тебе полезно.

– Без тебя разберусь, что мне полезно. – Олег демонстративно уткнулся в планшет. – Иди один, если так хочется.

– Один – я завтра уйду.

Олег не сразу понял. А, когда понял, сердце сжалось.

– К адаптам?

– Угу. Поболтать хочу, напоследок. Так что, идем?

Наверху они сели на скамейку.

Кирилл сбросил кроссовки, стащил носки, и, поддернув джинсы, поставил ноги на гладко обструганные доски.

– Удолбался с ночи до утра в обуви ходить, – пожаловался он. – Босиком – знаешь, какой кайф! По песку теплому, по травке…

– Потерпи, скоро набегаешься, – буркнул Олег. Его все больше накрывало жестокой обидой. Сначала Дашка, теперь Кирилл. – Вадим знает?

– Завтра узнает.

– А если не отпустит? Ты ведь болен?

– Отпустит… Костям все равно, где срастаться, под землей или здесь.

– А работа как же?

– А я другую работу нашел.

– Молодцы вы с Дашкой. – Олег поджал губы. – Нечего сказать. Сперва она, теперь ты…

– Дашка от обиды ушла, – хмуро и непонятно объяснил Кирилл. – Не могла тут больше, вот и ушла. Тебе-то не рассказывали, чтобы нежную психику не травмировать… Но, поверь – ей было, из-за чего уйти.

Олег поморщился.

– Из-за «кого», может быть?

– Дурак, – скривился Кирилл, – Жека здесь ни при чем.

– Сам дурак. – Олег, окончательно разобидевшись, поднялся. – Всё?

– Прости. – Кирилл потянул его за рукав, усаживая обратно. – Серьезно, извини пожалуйста! Сложно, блин, – пожаловался он. – Вроде и понимаю прекрасно, что ты ни в чем не виноват, а все равно злюсь. Что оно – вот так…

– Что «вот так»? Ты о чем?