Парни не плачут.

Куда там! Кэндис завозилась, разминая затёкшие ноги. Брэндон зевнул, огляделся по сторонам и окончательно провалился в сон…

… Ему грезилось, ему очень приятно грезилось… Он шёл куда-то, и чётко стучали каблуки – сначала в такт с ровным покачиванием (машины?), а потом в дремотной тишине. Скрип колодезного журавля… Кажется, вот-вот приподнимется ситцевая занавеска, и, кем бы он ни был, на пороге его встретят, напоят горячим кофе, и от знакомых рук будет пахнуть мятой, и напротив будут пусть не те, ожиданные, любимые, но родные глаза… Как мечту, как песню без припева и конца, он с самого раннего возраста ждал – место, где ему будут рады. А потом – ну, потом, разумеется, одёрнув ковбойку, сняв ботинки и ощутив ногами шероховатость деревянного пола, пахнущего соком яблока и олифой, можно будет выйти наружу… И почти наверняка никто в трейлерных прицепах, занятый своими делами, не обратит внимания – но подсознательно будет слушать одинокую мелодию, которую он будет выводить на губной гармошке. Тряхнёт головой и заиграет – песенку о свободном мотыльке, слишком близко подлетевшем к огню… Тягучие звуки, увязывающиеся друг за другом, полетят вверх, к бело-серым точкам звёзд, и поздно будет их ловить… Всё будет правильно. Что ему до странного вида друзей? Возможностей не так много, и хвататься надо за любую… лишь бы приняли, отогрели. Чтобы не было больно… Чтобы ничего не надо было бояться.
Громко каркала ворона, расправляя крылья, переступая по шаткой ветке. Неужели её ночные бдения были ещё более беспорядочными, чем его вчерашний день? Пчёлки делают "кусь", пернатые бывают аистами… ох уж эти разговоры о сексуальном воспитании! Брэндон провёл рукой по лицу. Пальцы занемели. Во рту было премерзко, и корочка крови сшелушивалась с потрескавшихся губ. Он чертыхнулся про себя – на большее сил не находилось. По вискам стучали раскалённые молотки. Если бы кто-нибудь взялся распостраняться о вреде похмельного синдрома при нём, Брэндон просто убил бы его на месте. Болело всё, включая першащее горло. Но лежать было неожиданно мягко; прикрываясь ладонью от света, он бросил вокруг несмелый взгляд. Та-ак… Куда его только не заносила нелёгкая, но это просто феномен. Узкая девичья постелька, на которой он перекрутился… прорванный плед, сбитое одеяло… ну – это сам виноват, метался во сне! А снилось что-то хорошее… Грубо побелённые стены. Пара фотографий. Скромно… Что же было вчера? До того, как он отрубился? Опустив ноги на пол, Брэндон попробовал подняться. Надрывно заскрипела половица, и он понимающе хмыкнул – сейчас, сам потянется и заскрипит не хуже…
Чёрт знает что…
В трубке раздавался треск, какой бывает, если раскалывать полено топором: щепки разлетаются, пот ручьём льётся… матюгаются исключительно все. Брэндон недовольно прищурился, подцепив шнур допотопного телефона.