Парни не плачут.

Джон выстрелил ещё раз. Ему уже нечего было терять. По свитеру Брэндона расползалось ещё одно тёмное пятно…
Убийцы покинули дом и выехали на шоссе. Остановившись у реки, они выбросили оружие и перчатки в воду, а затем спокойно вернулись в Фоллз-сити.
Мальчишка… Высокого роста, худой. Он был миловидным, с хорошими манерами. Он ходил по барам в компании местных парней, играл в карты и бильярд, пил виски, мягко улыбался на сальные шуточки о женщинах, дрался, болтал о машинах, пользовался мужским туалетом, даже брился… Брэндон Рэй Тина. Он умер. Он умер, и она ощупывала руками его бездыханное тело, как слепая… не в силах поверить.
Иней покрыл траву, машину, детские качели… Облака медленно, но верно окрашивались розовым с оттенками жёлтого. Пришло новое утро.
Она помнила звуки кантри. Она больше не была подавленной или испуганной. Она просто лишилась всего… при одном грохочущем звуке, отнявшем у её любовника жизнь… У неё задрожали губы – и она плотно сжала их. Слёзы кончились. Наступила безысходность. Она так и не смогла ему помочь…
Покойся в мире, Брэндон.
Я люблю тебя, друг…
Я люблю тебя…
Я…
Мать увела её. Какой бы она ни была, она осталась её матерью. Она заботилась о Лане. Она даже смогла проснуться в пять часов утра, приехать в Гумбольдт и увезти дочь с места преступления… Всё, что девушка уносила с собой – это клочок бумаги и серебряное колечко, которое соскользнуло с её руки во время занятия любовью… Она нашла их в его карманах. Она обнимала его так, будто надеялась воскресить. Но он не шевелился. Он больше никогда не засмеётся, не посмотрит на неё, не наградит ласковым словом. Сказка кончилась.

… «Дорогая Лана! Если ты читаешь это письмо, значит, я нахожусь достаточно далеко. Во всяком случае, уже на дороге к Линкольну. Честно говоря, я немного боюсь того, что должно произойти – как, наверное, и ты… Ты была полностью права – Мемфис кажется близким, если ехать по большому шоссе, среди огней, похожих на парное молоко. Мы туда доберёмся, рано или поздно. А пока я поймаю кого-нибудь, и поеду домой… Я не убежал, ты не думай. Я буду ждать тебя. Всегда. Брэндон.»

Яркие лучи наискосок перерезали лицо, как остриё шпаги из литого серебра. Размытые контуры фермерских домиков и придорожных заправок покорно уходили назад, провожая её неопределённым чувством тоски – словно приятельские собаки, свернувшиеся клубком у порога. Она чуть сильнее сжала холодный ободок руля – кольцо врезалось в палец… Ей его принёс коротко стриженый мальчик в нелепой ветровке, скрывавшей небольшого размера крылья – то, что сверкающую штучку он попросту спёр у продавца в супермаркете, не считалось. С ним можно было быть собой, потому что он умел стряхивать с плеч заботы и конкретность осязаемой городской пустоты, был лёгким и ненавязчивым – как и положено быть истории с печальным концом. Разве с каждым можно было сесть на траву, прикуривая от колеблющегося огонька зажигалки? Он был красивым, как тонкий ивовый прутик ранней весной, как поцелуй свободы – единственный и запоминающийся. Господи… Скрипучий голос, читающий выдержки из протокола, безумно раздражал – но сколько раз она его слышала… он даже во снах приходил.
«Джон Лоттер был признан виновным в двойном убийстве с отягчающими обстоятельствами, и приговорён к смертной казни. Сейчас он дожидается исполнения приговора в тюрьме для особо опасных преступников. Подаёт апелляции…
Марвин Томас Ниссен, соучастник Лоттера, находится в исправительной колонии штата, имея согласно вынесенному вердикту три пожизненных срока. Вердикт в отношении подсудимого был смягчён в связи с его помощью следствию…
Брэндон Тина (Тина Брэндон): 1972 – 1993…»
Мотор машины равномерно гудел, спидометр безразлично качал красной стрелкой на пометках с милями… Дорога убегала вдаль. Её разграничивала белая полоса, отделяя прошлое от будущего, сегодня от завтра, безнадёжность от нежности, яркость – от пустоты… Память была недолговечна – забыть, убрать прошлое на дальнюю полку в архиве, чтобы не царапало по сердцу… Жители Фоллз-Сити, штата Небраска, оставались в своих домах, даже не думая о том, куда в конечном итоге приведёт их разметка, по которой только и стоит идти, если хочешь жить… Они не помнили, они не желали. Что по этому поводу думала Лана Тисдейл… никто не знал. Она ничего не сказала…