Парк аттракционов

— О, господи! — застонал он, ушел вглубь комнаты и упал на кровать. — Кому я тут выкладываюсь?! Тупому придурку, который не видит дальше собственного носа! И меня еще записывает в сумасшедшие! — Клеменс горько усмехнулся и, быстро приподнявшись на локте, ткнул указательным пальцем в Мэтлока. — Ты мне не веришь. Ладно. Я тебе скажу, почему ты не веришь! Ты просто боишься поверить в это, потому что, если это правда, то ты, Мэтлок, — грязный убийца. Хвататься за оружие, чуть что не по тебе, это ты можешь! Конечно, раз марги нападают на людей, значит, они звери. А ты-то тогда кто? Чем ты лучше их? Если, ни черта не разобравшись, сеешь вокруг смерть. Марги убивают бессознательно, а ты убиваешь, потому, что не хочешь пошевелить своими жалкими мозгами! Зачем тебе что-то еще там думать? Гораздо проще нажать на курок! Вот ты и кинулся нажимать! Еще бы, шериф тебе за это еще и платит, чего бы палец не потренировать? Раз и готово! Марги — плохо! Давай их крошить! Вот как все славно и просто! А не так все это просто, Мэтлок. Если на твоем веку люди еще не разберутся в маргах, то потом все равно правда выйдет наружу. И твои дети, Мэтлок, будут плевать на твою могилу!

— Заткнись! — крикнул Мэтлок.

— А, не нравится? Нет, ты слушай, — Клеменс откинулся на подушку и с ненавистью продолжал. — Ты животное, Мэтлок! Ты — тупая скотина! Это не я, а ты сумасшедший, которого к тому же еще и вооружили. Ты называешь маргами людей, которые нажрались в своей жизни дерьма по уши, их превратили в моральных уродов, их жизнь полна кошмара и без твоей поганой морды! Их спасать надо, идиот ты эдакий! И ты кинулся их спасать! Как же! Где лазером не возьмешь, так топориком помашем! А когда тебе все разжевывают и кладут в рот, ты кричишь, что я — чокнутый! Ты боишься правды! Ты не охотник, Мэтлок, а палач и убийца! И не в маргов нужно стрелять, а в тебя, как в бешеного пса! Чтоб ты не сеял заразу убийства среди людей! Бессердечная тварь, ты же руки от крови не отмоешь!

— Раздался выстрел. Клеменса обдало жаром и на кровать закапал расплавленный пластик. Клеменс замолчал и поднял глаза. В трех футах над его головой в стене зияла дымящаяся дыра. Клеменс медленно перевел взгляд на Мэтлока. Два прута решетки были оплавлены, а сам Мэтлок с каменным лицом стоял, сжимая лучевик. Палец его лежал на спусковой кнопке, а дуло смотрело прямо на Клеменса.

— Все? — спросил охотник ледяным голосом.

Клеменс молчал, расширенными глазами уставившись в дуло лучевика. Он понял, что если скажет еще одно слово, то будет убит.

— Значит, все, — подытожил Мэтлок. — Так вот, марг, ты мне надоел. Слишком много на себя берешь, и поэтому тебя завтра не станет. И я не могу обещать, что твоя смерть будет легкой.

Мэтлок опустил лучевик и, повернувшись, зашагал прочь. Клеменс опустил голову на подушку и закрыл глаза. Он пожалел об одном. О том, что не увидит Ли и не сможет ей рассказать о своем открытии. «И колонисты будут продолжать убивать маргов. А я никогда уже не вернусь на Землю, — подумал Клеменс и ему стало так горько, что на глаза навернулись слезы. — Почему все так случилось? Почему именно со мной?» Клеменс лежал и думал о том, что видел и узнал. Он вспомнил белый раскаленный песок, прохладную синеву воды, шорох пальмовых листьев там, на берегу, где он долго жил. И его сознание непроизвольно перенесло в этот пейзаж земной дом его родителей, где он вырос. Он вспомнил, что с Ли они познакомились на навигационных курсах и как впервые подрались из-за девчонки. «Почему все так должно нелепо кончиться? — подумал Клеменс. — Я лежу и жду смерти вместо того, чтобы что-то делать для спасения. А что делать? Бежать отсюда? Как и куда? В сельву? Я долго жил в космосе и не протяну в лесу и недели. И даже если мне удастся смыться в сельву, на Землю мне путь закрыт. Меня тут же прихлопнут, попытайся я пробраться на корабль. Впрочем, ведь я еще не пытался».

Эта мысль придала Клеменсу уверенности, он встал и подошел к решетке. Снаружи не было слышно ни звука, но Клеменс знал, что Джеф где-то здесь. «Лишь бы Мэтлока не принесла нелегкая», — подумал он. В его голове зрел план побега. Правда, вероятность того, что Джеф ему поверит, была ничтожно мала, но Клеменс решил все-таки попытаться. Он опустился на пол у стены, скорчился и громко застонал. Джеф не заставил себя ждать и тут же показался у решетки. Клеменс старался изо всех сил, корчась и издавая стоны. Джеф стоял и молча смотрел на него. «Ну и медленно же ты соображаешь», — зло подумал про себя Клеменс, покрываясь потом от усердия.

— Эй, что это с тобой? — наконец, хмуро спросил Джеф.