Парк

Солнце уже спряталось за огромную водонапорную башню, и в воздухе медленно, но верно начала разливаться милая сердцу вечерняя прохлада. Тиктак вышел на высокое свежеокрашенное крыльцо районного отдела полиции и потянулся до хруста в костях. Блаженно прикрыл глаза, замер так на несколько секунд, напряжённый, будто струна, шумно выдохнул и обмяк. Его черты лица стали умиротворённее, приветливее и плавнее. Медленно, наслаждаясь каждым движением, он достал из пачки сигарету и задумчиво её помял. Потом прикурил, затянулся, выпустил в воздух почти идеальное колечко сизого дыма и долго смотрел, как оно тает, колеблясь от незаметных порывов всё ещё горячего ветра. Дождавшись, когда кольцо исчезнет совсем, Константин Геннадьевич достал телефон и по памяти набрал нужный номер.

- Алло, Виктор Иванович? Здравствуй, дорогой! Удобно? Да-да, по поводу убийства Кешки. Всё хорошо, это просто идиотское, нелепое стечение обстоятельств и не более того. Нет-нет, не охота! Да, мне убийца это сам сказал. Если человека слушать, то он расскажет всё и даже больше. Я его уже направил к тебе на освидетельствование, скоро привезут. Ты уж будь добр, Виктор Иванович, сделай так, чтобы он не дожил до утра. Да, пусть сердце. Нет, не переживай, по бумагам это обычный грабитель и обычный грабёж, ничего сверхъестественного. Успокой всех наших, я на страже. Да, как всегда. Когда приглашаешь на ужин? Сегодня ночью? Не премину, дорогой Виктор Иванович, не премину! И Юрочку, племяша твоего, захвачу! Кто в меню? Девочка-подросток, первая положительная? Балуешь ты меня, балуешь! Да, ещё, придержи-ка ты тогда этого Ван Хельсинга до поры, есть у меня блестящая идея. И Кешку, Кешку тоже позови, мне есть что ему сказать!

Званый ужин

Утро. Многие истории начинаются именно утром. Возможно, потому, что автору хочется запихнуть больше событий в один день, а возможно, просто потому, что они и вправду начались рано утром. Ну а моя началась поздно ночью. Мы, как обычно, сидели всей компашкой на лавочке, кто-то пил пиво, кто-то курил дурь, а кто-то целовался. А кто-то был я. Белая ворона, зубрилка в компании хулиганов, но при этом человек, без которого не обходятся ни одни посиделки. Нет, я не чья-то тёлка, я просто свойский братан для всех моих друзей детства. И хоть пиво с ними я всё-таки иногда пила, но делала это не по принуждению и не на слабо, а просто в охотку. Однажды меня пытался споить чей-то родственник, что приехал в гости на лето, но Вовка ему объяснил, что у нас так нельзя. Пока объяснял, этот родственник пару раз неудачно споткнулся и убежал домой проверить, выключил ли утюг. Ну, это Вовка так сказал, когда один вернулся с разговора. А что кулаки сбиты, так это для него обычное дело.

С коноплёй у меня не сложилось с первой же попытки, только головную боль тогда на весь вечер заработала. Так что эту дрянь я решительно не употребляла, и пацаны мой выбор уважали. А целоваться... Целоваться мне не с кем. Мальчишки дрались с любым чужаком, кто пытался подбить ко мне клинья, но сами девушку во мне в упор не видели. Как сказал, смущаясь, Витёк: «Ты же нам своя, с песочницы ещё. Ты братан. А братанов целовать зашквар!»

Ну и черт с ними, с этими поцелуями, зато я лучше многих в нашем дворе играла в футбол, чинила велосипеды и могла любому разбить лицо одним ударом головы. Именно поэтому у меня была куча друзей и ни одной подруги. Поначалу я пыталась подружиться с одноклассницами, но потом поняла всю суть такой дружбы. В ней всегда одна королева, а другая служанка. А третья и дальше уже просто свита. Или, как говорят пацаны, шестёрки. Я решила, что к чёрту такую дружбу, и снова сменила юбку на удобные джинсы, а вечерние сплетни в сети – на ночной ржач у подъезда. Грубо, зато по-настоящему, без грязи, интриг и шушуканий. А самое главное, я знала, что им нужна не зачем-то, а просто так. Потому что я – это я.

Ночь. Ночь тогда была классная! Тёплая и светлая. На деревьях задурялись песнями птицы, вдалеке рычали самодельными прямотоками пацаны повзрослее, старшаки по-нашему. А на небе висела круглая, как Витькин футбольный мяч, яркая луна. Я с детства любила смотреть на луну, мне всегда казалось, что она вымывает своими холодными, как речная вода, лучами все мысли, и ты сидишь, пялишься на неё, ни о чём конкретно не думая. И это был самый лучший отдых от ненавистного дня. Раньше я всегда перед сном смотрела на луну, пока мать сердито не задёргивала шторки. "Неча!" - говорила она. А я боялась темноты… Ведь в темноте ко мне приходили они. Воспоминания о прошедшем дне. О несправедливых упрёках и незаслуженных наказаниях. Они горчили вопросом «За что?» и лились по щекам слезами. А потом я научилась мечтать, что однажды смогу уйти из дома и наконец-то начну Жить.