Парижский вариант

— Джон! Что тыздесь делаешь? — вскрикнула она, бросаясь к окну. — Это доктор Джон Смит, он американец, — объяснила она отцу, одновременно пытаясь поднять раму. — Друг твоего нового сотрудника, доктора Зеллербаха. — Вздрогнув, она пригляделась и опустила руки. — Рама прибита гвоздями, Джон. Окно не открывается.

Стрельба за домом продолжалась. Агент перестал дергать за прутья — те были намертво приварены к стальной раме.

— Я все объясню потом, Тереза. Где ДНК-компьютер?

— Не знаю!

— Не здесь, — прорычал Шамбор. — Что вы...

Времени на споры не оставалось.

— Назад! — Агент поднял свой «зиг-зауэр». — Я сейчас выбью раму.

Мгновение Тереза непонимающе смотрела то на агента, то на оружие в его руках, потом, придя в себя, шарахнулась в сторону.

Но прежде, чем Джон успел выстрелить, дверь комнаты распахнулась. На пороге стоял тот самый коротышка с нелепым именем «Мавритания».

— Что за шум? — осведомился он грозно, и только потом взгляд его скользнул к окну.

Какую-то долю секунды противники взирали друг на друга. Потом Мавритания рухнул навзничь, одновременно выхватывая пистолет.

— Абу Ауда! — взревел террорист. — Ко мне!

Грянул выстрел. Смит едва успел отстраниться, когда пуля выбила окно. Рефлекс требовал открыть ответный огонь, но в перестрелке могли пострадать и Шамборы. Поэтому агент, стиснув зубы, выждал следующего выстрела и только тогда вскочил, вскидывая «зиг-зауэр».

Но комната была пуста, и коридор, видимый сквозь распахнутую дверь, — тоже. Эмиль и Тереза исчезли так же быстро, как появились на пути агента.

Джон ринулся к последнему окну, надеясь застать пленников в соседней комнате, но он едва успел заглянуть туда — никого, — как из-за угла выскочил, держа наготове винтовку, уже знакомый ему часовой-фулани в белом бурнусе. За ним последовали еще трое, чьи повадки безошибочно выдавали в них солдат.

Агент машинально ушел в перекат. Пули зашлепали по земле за ним вслед. Благодаря Бога за набежавшие на луну тучи, Джон выпустил несколько пуль — почти наугад, но одна попала террористу в живот. Наемник сложился пополам и осел наземь. Его товарищи на мгновение обернулись к раненому. Воспользовавшись этой паузой, агент вскочил и бросился бежать.

Вслед ему загремели выстрелы. Пули свистели над головой, выбивали куски дерна из-под ног. Петляя, точно заяц, агент мчался, как не бегал ни разу в своей жизни. Меткая стрельба требует не только твердой руки и верного глаза. Нужны еще и знание психологии, рефлексы, опыт, позволяющий предугадать, куда метнется улепетывающая жертва. Непредсказуемость — лучшая защита.

Вложив в последний рывок все оставшиеся силы, Джон рухнул в тень лесополосы, в густой аромат влажной земли и прелой листвы, и, не обращая внимания на жалобы перетруженных мышц, перекатился снова и, привстав на колено, открыл огонь по преследователям. Он не особенно стремился попасть в кого-либо — достаточно было того, что свинцовый град заставил вожака-фулани и его подручных залечь. Джону показалось, что двоих он ранил. Впрочем, по бегущей прямо на тебя мишени промахнуться довольно трудно.

Агент двинулся сквозь густой кустарник туда, где перестрелка началась, — к двору перед парадными дверями. По пути он внимательно прислушивался. Стрельба впереди то утихала, то начиналась с новой силой. Преследователи, кажется, не последовали за ним в чащу.

Он как раз успел обогнуть дом, когда перед крыльцом разразился ад кромешный. По оконечности ветрозащитной полосы вели огонь из самого разнокалиберного оружия по меньшей мере двадцать плотно залегших боевиков. На глазах агента из-за могучего дуба промелькнула вспышками короткая очередь, и двор огласился пронзительным воплем.

Мимо пробежал главарь боевиков в своем развевающемся белом бурнусе. Он залег около загородки для скота и рявкнул что-то неразборчиво-яростное по-арабски своим бойцам. Мгновением позже свет в доме погас; окна превратились в чернильные лужи, а с крыши ударил ослепительный луч прожектора. Яркое пятно покружилось по двору, пока оператор с пультом дистанционного управления не нацелил его вначале на ветрозащитную полосу, а потом и на дуб, чьи узловатые корни выбрал убежищем невидимый стрелок.

Вожак в бурнусе замахал руками, посылая своих подручных в атаку — рассчитывал, видимо, что бьющий в глаза свет не даст противнику прицелиться. Но их встретила длинная очередь, и двое упали, зажимая раны и бессильно выкрикивая проклятья. Остальные снова зарылись носами в землю, приподнимаясь на локтях, лишь чтобы отправить в направлении дуба очередную пулю. На ногах остался только главарь-бедуин, паливший из своей старой штурмовой винтовки, точно на стрельбище, одновременно поливая своих товарищей словами презрения.