Парижский шлейф

– В Париже, в клубе «Chez Hommes», – Настя заметила искорку восхищения, мелькнувшую в его глазах. – Похоже на ваше заведение, но гораздо респектабельней. И номера там, как в гостинице. Кстати, это я думаю перенять.

– И что там было с такими, как я? – кокетливо поинтересовался он. Настя давно уже заметила, что большинство стриптизеров страдает синдромом Нарцисса: говорить в не обремененной клиентками повседневности они готовы только о себе. Ну что ж, сейчас можно сыграть и на этой слабости.

– Многим пришлось уйти, – Настя пожала плечами. – «Звездным» мальчикам не нравилось, когда другие у них отбирали хлеб. Или, не дай бог, начинали зарабатывать больше. А поменять сценический имидж с прожженного негодяя, секс-гиганта или подонка на милого доброго юношу с открытой душой «старички» не догадывались. Или уже были не в состоянии.

– Я думал, женщины любят подонков, – Алексей усмехнулся, – по крайней мере, наши так говорят.

Настя порадовалась тому, что переговоры вошли в правильное русло – собеседник вступил в дискуссию и забыл о деньгах.

– Любят, но всему есть предел, – Настя вздохнула, – девушкам нравится исправлять «плохих ребят», вытаскивать их из грязи. Такова уж натура женщин, особенно русских.

– Ты по образованию случайно не психолог? – тема разговора явно его волновала.

– Я – педагог, это гораздо круче, – Настя отодвинула пустую чашку. – В общем, для большинства девушек восприятие тебя как подонка обусловлено уже тем, что ты стриптизер. А дальше им нужен позитив, чтобы был повод спасать тебя, бороться. Ты и представить себе не можешь, как быстро такая тактика приводит к женитьбе на какой-нибудь богатой девушке средних лет. Кажется, ты этого хотел?

– Уже и не знаю, – Алешенька расплылся в улыбке, – я обычно так говорю, потому что это нравится клиенткам.

– То есть действуешь интуитивно?

– Ну, да.

– Значит, пора осмыслить твою интуицию и научиться передавать ее другим в виде готовых знаний, – Настя перевела дыхание. – Попробуешь?

– Слушай, я только не понял, – Алексей прищурил глаза и перешел в наступление, – что я с этого буду иметь?

– Поможешь мне отобрать и подготовить ребят к открытию клуба – будешь иметь должность директора по кадрам и приличный ежемесячный доход. По-моему, круто в… сколько тебе там лет?

– Двадцать три.

– Вот. Решишь, что можешь заработать еще больше, – площадка клуба к твоим услугам, – Настя от волнения сжимала и разжимала ладони под столом. – Танцуй, соблазняй, заодно будешь показывать правильный пример своим подчиненным.

– Ну, – видимо, последнее словосочетание его добило: все-таки человеческие амбиции – это страшная вещь, – давай попробуем.

– Давай, – с наигранным безразличием произнесла она, – если сможешь привлечь мальчишек. Только новых. Не надо мне «стреляных воробьев», лучше юных и почти невинных.

– Да не вопрос, – он самодовольно откинулся на спинку стула и расплылся в улыбке, – моей работе половина потока в нашем славном вузе завидует.

Настя не сдержала гримасы отвращения – вот, дожили. Молодые парни, еще не разобравшиеся в жизни, считают, что танцевать перед публикой в полуобнаженном виде и получать за это деньги – круто. Господи, какое странное мы воспитали поколение, отравив его сознание телевизионно-журнальными байками о красивой жизни, к которой нужно приобщиться любой ценой, обо всех этих рублевских коттеджах, дорогих машинах, дизайнерских тряпках. А потом будем удивляться, что стало с обществом, куда подевались настоящие – способные самостоятельно создать свою судьбу – мужчины. Хотя в России всю жизнь хватало, пусть и замаскированных под законных мужей, но все же самых позорных альфонсов: алкоголиков, пропивающих все и тиранящих семью, идейных безработных, сидящих на шее у женщин, сутенеров, подкладывающих собственных жен под богатых любовников. Кажется, Чехов еще об этом писал.

– Все, договорились! – Настя торопливо встала из-за стола. – Я начинаю искать помещение и решаю остальные вопросы, ты занимаешься подбором людей.

– Сколько у нас времени?

– Через три месяца нужно двадцать человек – молодых, спортивных и, главное, «правильных». С предварительным отбором, надеюсь, справишься, – Настя закинула сумку на плечо, – а я на финальном этапе подключусь. Не забудь объяснять ребятам, что их ждет, у меня нет желания заниматься ликбезом.

Алексей кивнул, Настя стремительно вышла на улицу. Больше ей говорить с ним пока было не о чем. Главное, лед наконец тронулся!

Незнакомое доселе чувство рождения в ее руках чего-то нового, уникального будоражило сознание и заставляло дрожать от гордости за себя. Наверное, что-то схожее чувствует будущая мать, когда ребенок впервые начинает шевелиться в ее утробе, художник, который кладет последние мазки на свой шедевр, поэт, выплывающий из творческого запоя с поэмой в руках. Настя не могла удержать восторга внутри себя – она разогналась и резко подпрыгнула, выбросив руку вверх с идиотским криком «У-yes!». Пара поздних прохожих покосилась на нее как на умалишенную. Ну и бог с ними! Пусть смотрят.