Парижский десант Посейдона

- Если это случится, то, значит, Европа заслужила.

- Стало быть, все заслужили?

- Стало быть, так.

- И вы?

- А почему я должна быть исключением?

- Да он в райцентре, - махнул рукой Маэстро, которому надоели эти пустопорожние разговоры. - Больше ему некуда податься. Мы же все равно это выясним, хозяюшка! Чуть позже, но выясним. А с вашей помощью было бы быстрее, и вам бы зачлось… да что с вами разговаривать.

Подошел Макс:

- Шеф, посмотрите.

Он держал в руках записную книжку. Командир взял ее, полистал. Дойдя до середины, задержался.

- Негусто, - заметил он. - Как же вы так оплошали, Полина Карловна? - Маэстро впервые назвал немку по имени. - Молчите, как белорусский партизан, а телефоны записываете… и все они местные…

- Это не ваше дело, - отрезала хозяйка. - Делайте что хотите. Но только имейте в виду: преступница я, не преступница, но постараюсь, чтобы вас наказали за беззаконие. Я дойду, если потребуется, до Европейского суда.

- Да нам не привыкать, - не удержался Макс.

- Смотри, как интересно, - Маэстро показал книжку Мадонне. - Везде проставлены фамилии-имена, а этот номер сам по себе.

- Сейчас пробьем, - кивнула та.

Полина Карловна сидела как изваяние.

- Хреновый из вас конспиратор, - заметил Маэстро. - Неужто не было возможности уехать на историческую родину? Теперь расхлебывайте…

* * *

Звонки не предусматривались, и стук в дверь тоже не предусматривался.

Поэтому в квартире никто, казалось, не шелохнулся в ответ на крадущиеся шаги по лестнице. За запертой дверью царила мертвая тишина.

День был в разгаре, и улицы уездного городка оживились - к неудовольствию Маэстро. Он не любил проводить боевые операции в гражданском окружении, но другого выхода не было.

Дверной глазок был немедленно заклеен жевательной резинкой.

Очевидно, в квартире оценили этот жест, потому что дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникли два бритых лба, готовых провести разведку боем.

Первый держал обеими руками парабеллум, и пуля едва не снесла Томасу башку. Тот среагировал стремительно, успел отклониться, поэтому пуля вонзилась в стену, выбив из штукатурки фонтан крошева. Амбал успел сделать еще два выстрела, таких же неудачных, прежде чем ему ответил Киндер. Лоб амбала зафонтанировал кровью, и он завалился навзничь.

Второй перепрыгнул через труп и тоже открыл огонь. От его выстрелов Маэстро спас бронежилет, но на какое-то время у командира потемнело в глазах, и он присел на ступеньку.

Бритый лоб бросился вниз по лестнице и, едва миновав один пролет, в точности повторил судьбу своего товарища: Мадонна буквально снесла ему череп.

- Внутрь, - прохрипел Маэстро. - Живо!

И двинулся вслед за Максом, пошатываясь.

Квартиру затянуло синеватым дымом - и не только из-за пальбы. Уже плясали языки пламени; окно было распахнуто настежь.

Быстро приходивший в себя Маэстро бросился к нему и, высунувшись по пояс, мгновенно углядел пожарную лестницу.

Все было ясно.

- На крышу! - бросил он через плечо, высунулся еще дальше, ловко ухватился за перила и быстро полез наверх.

Спускаться было бессмысленно: на улице дежурил Гусар, мимо которого не пролетела бы и муха. Гусар снизу делал отчаянные жесты, показывая, что шеф выбрал верный маршрут, кто-то ушел поверху.

Подъем занял считаные секунды.

Вскоре Маэстро уже стоял на крыше; слева уже выбирались из чердачного окна Киндер и Томас, а между ними троими, посередке, бестолковой жердью стоял Николай Николаевич и совершенно не знал, к чему себя применить. Хозяин находился в полном смятении, обычное высокомерие слетело с него начисто.

Несмотря на то что в руке у Николая Николаевича был пистолет, у него явно не было намерения им воспользоваться.

- Брось пушку, старый дебил! - крикнул Маэстро.

Николай Николаевич дико озирался по сторонам, не понимая, чего же от него хотят все эти ужасные люди.

Киндер спокойно, неторопливым шагом приблизился к нему и деликатно вынул пистолет из руки. Беглец не сопротивлялся.

- У него штаны мокрые, командир! - удивленно сказал Киндер.

Маэстро, уже взобравшийся на крышу, с досадой сплюнул.

- Ну и контингент, - сказал он с отвращением. - Выжившая из ума дура, старый трусливый осел…

- Не скажите, командир, - возразил Томас, все еще находившийся под впечатлением от пули, пролетевшей в дюйме от его головы. - Те ребята были хоть куда, отчаянные.

Маэстро машинально ощупал грудную клетку.

- Да, и впрямь отчаянные… и где они?

Он приблизился к Николаю Николаевичу, которого трясло.

- Что же это вы, уважаемый, в ваши-то годы по крышам скачете? У вас старческое слабоумие плюс недержание мочи… Ну ничего, мы вам обеспечим санаторий. Пошел вниз! Домой, кому сказано!

…В квартире обстановка была уже терпимой; обошлось без пожарных - Мадонна загасила пламя одеялами, и те теперь тлели, слабо курясь дымом. Николай Николаевич, как подкошенный, рухнул в кресло. Глаза у него слезились, недавний гонор улетучился. Под глазами обозначились темные круги.

Маэстро покачал головой.