Пари на судьбу

— Скажем так, Варя. Этот человек всё время был на мушке у моего друга. Тебя бы он точно не убил.

— Но в Оскара выстрелил.

— Твой Огарев мне до лампочки.

— А я — нет? Ты меня видишь второй раз в жизни. Я вообще не понимаю, зачем ты явился… — заявила зло. Потом выдохнула и добавила, отворачиваясь. — И почему ты меня так дико раздражаешь?

— Ты очень похожа на свою мать, — вдруг сказал он. — Нет, не внешне, и даже не характером. А той внутренней силой, что чувствуется, стоит посмотреть тебе в глаза.

Я замерла, попросту не зная, как на это реагировать. Честно говоря, это был первый раз, когда о родившей меня женщине кто-то отзывался хорошо. Отец вообще старался о ней не вспоминать, Оскар говорил, что она променяла меня на деньги. Потому слова Димы казались особенно странными.

— Варя. Она о тебе помнит. Она тебя любит. Но быть с тобой не может по многим причинам, о которых говорить не мне, — выдал Снежок, глядя на меня с сочувствием. — Может, когда-нибудь, она и решится на встречу. Но… не думаю, что это тебя порадует. Здесь я по её просьбе. И честно говоря, если бы заранее знал, что ты её дочь, никогда бы не отдал Сидорскому. Но ты так на меня тогда посмотрела… у вас с ней взгляды одинаковые. Тогда-то мне всё стало ясно. Да и она сама подтвердила мою догадку.

Я не понимала, о чём он говорит. Откуда вообще знает мою мать? Причём, знает неплохо.

— Что за бред… — протянула, ощущая себя полной дурой.

— Я не смог тогда просто уйти, — добавил Дима, посмотрев на меня с неожиданным теплом. — Сам держал Сидорского на мушке. И выстрелил в воздух, чтобы сбить того с толку. Думал, твой Огарев воспользуется ситуацией и сможет тебя спасти. Но вы все повели себя странно. И хорошо, что я скорую с ментами всё-таки решил вызвать заранее.

— Так это ты?

— Я, — кивнул Снежок. — Так что, как видишь, не такой уж я и гад.

Мы смотрели друг другу в глаза, и только сейчас я вдруг заметила, что эти самые глаза у нас с ним одинакового цвета. Да и волосы его совсем немного светлее моих… Но всё это было мелочами. Хуже оказалось то, что я чувствовала его… как кого-то близкого.

— Ладно, — проговорил он, отодвигая от себя чашку с нетронутым кофе. — Мне пора. — Затем протянул мне простую белую визитку и поднялся. — Если почувствуешь, что тучи над головой сгущаются, позвони. Я помогу. Всегда.

И уже хотел уйти, но я вдруг поймала его за руку, вынуждая остановиться.

— Дима! — позвала, почему-то искренне и всем сердцем желая его задержать. — Подожди. Ты… увидишь Эмму… мою мать?

— Да, увижу. Причём совсем скоро.

— Тогда передай ей… что я всё равно помню о ней. Несмотря ни на что.

— Передам, — улыбнулся он. — А теперь пока.

И ушёл, отсалютовав рукой моему охраннику. А я осталась за опустевшим столиком, почему-то чувствуя себя совершенно разбитой. Будто с его уходом лишилась какой-то части себя… очень дорогой и важной.

— Всё в порядке? — вывел меня из ступора голос подошедшего охранника.

— Да… — кивнула в ответ. — Всё хорошо.

Интересная получилась встреча, да и беседа вышла странная. Зачем он меня звал? Чтобы предложить помощь? Передать привет от матери? Для чего это ему? Хотя из нашего разговора я кое-что всё же поняла. Мама меня помнит. Да, она не со мной, но всё равно не забыла. А значит, когда-нибудь мы с ней обязательно увидимся, и я всё-таки спрошу, что могло заставить её отказаться от собственной дочери.

* * *

Этой ночью я засыпала особенно тяжело. Почему-то меня никак не желало отпускать то странное чувство, что образовалось в душе после встречи со Снежком. Я даже хотела рассказать обо всём этом Оскару, но… его телефон почему-то оказался недоступен.

Честно говоря, это меня насторожило и даже немного напугало. Всё же на мои звонки Ос всегда отвечал, как бы ни был занят. А тут… пропал. Спустя несколько часов молчания я даже позвонила Вике, в надежде, что она сможет мне помочь. Но Виктория, которая как раз находилась в больнице у Ярика, сказала, что не видела брата уже два дня, и помочь мне не может. Ярослав же ехидно заметил, что, вероятнее всего, моего ненаглядного принца снова затянула в свои сети коварная леди — работа, в которую он влюблён едва ли не сильнее, чем в свою Золушку. Я же попросила его не умничать, а направить все силы на выздоровление. Увы, грубить больному человеку как-то не совсем правильно.

В итоге спать я легла с тяжёлым сердцем. Ос всё ещё находился вне зоны действия сети, в мыслях творился кавардак из-за встречи с Дмитрием, а ещё мне почему-то отчаянно захотелось обнять маму. Прижаться к ней, рассказать обо всём, что со мной произошло. Поплакать, в конце концов. И может быть, я бы даже набрала номер с визитки Снежка, попросила бы его передать Эмме мою просьбу о встрече, но… не стала этого делать.