Пари на отличницу

Никогда раньше не думала, что прогуливать универ так весело. Особенно в компании двух представителей «золотой молодежи», неизвестно с какой радости решивших, что их утру недостает огромного вредного гамбургера с нежнейшим рубленым бифштексом, расплавленным сыром, ломтиком помидора и листом сочного салата. А еще большой картошки фри, сырного соуса, пол-литровой кока-колы со льдом и фирменного пирожка с румяной корочкой и вишневой начинкой.

К чести популярной на весь мир забегаловки, латте в ней был выше всяких похвал. Пенистый, восхитительный, он оседал молочным облаком на языке, заставляя меня грезить о втором стакане божественного кофе подряд. Благо, вечно голодный Веселовский в третий раз пристраивался в конец длинной, извивающейся змейкой очереди. И с радостью ребенка, дорвавшегося до конфет, тащил нагруженный с горкой поднос.

– А поехали в кино? – неожиданно предложил Егор, нарочито медленно стирая с уголка моих губ остатки мороженого и отключая и без того не работавшие мозги. Растекшиеся ванильной лужицей еще вчерашним вечером и совершенно отказывавшиеся думать о чем-то, кроме расположившегося рядом блондина. И, разве что, волнительных мурашек, побежавших вдоль поясницы от прикосновения пробравшейся под свитер горячей ладони.

К моему удивлению, спонтанная идея неприязни не вызвала, напротив, тараканы в моей голове оживленно ее одобрили. В один голос вереща о том, что две-три пропущенные лекции на учебе никак не отразятся. Поэтому я лишь согласно кивнула и потерлась носом о плечо Потапова, выдав уверенное.

– Я за.

– Только Милку надо забрать, – с набитым ртом пробубнил Пашка, дожевывая четвертый по счету чизбургер и кося глазом на мой нетронутый пирожок.

– Да жуй уже, проглот, – я подвинула в сторону Веселовского прямоугольник в яркой картонке и искренне посочувствовала Курочкиной, в страшном сне боясь представить, как можно прокормить этот все еще растущий, если судить по частоте и объемам потребляемой пищи, организм.

Оставила позади замешкавшегося в дверях Павла, врезавшегося в закрывшего собой почти весь проход грузного мужчину, скользнув в широко распахнутые двери автомобиля. И тесно прижалась к боку Егора, водя кончиками пальцев по тонкой кашемировой водолазке светло-серого цвета. С упоением фантазируя о нескольких часах уединения в темном кинозале и не подозревая, что совсем скоро пара неосторожных фраз перевернет мой мир вверх дном.

«Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится», – устами Воланда говорил нам известный классик. «Случайности не случайны», – повторяла старая мудрая черепаха из мультфильма про очаровательную в своей неуклюжести панду. И да, все могло быть иначе.

Если бы мы не стали заезжать в универ. Если бы дождались Миленку на улице. Если бы парням не приспичило выпить еще по стакану ванильного капучино. Если бы Семенова не стояла слишком близко к кофейному аппарату и не выхватила кусок разговора, не предназначенный для чужих ушей… Но случилось так, как случилось: недостающие переменные дополнили уравнение, закручивая круговорот событий.

– Как Оля? – в женском туалете на втором этаже мы с Милкой были одни. Пышечка пыталась оттереть рукав кремовой блузки, измазанный чернилами, ну а я в рекордные сроки наводила марафет, по понятным причинам напрочь забыв о макияже с утра.

– Поела, – односложно ответила Курочкина, разглядывая, как мерцающие перламутровые тени ложатся ровными мазками на мои веки, добавляя сияющим глазам еще больше блеска. И хоть меня ни в чем не обвиняли, стало неудобно за искрящееся, разлившееся от макушки до пят счастье. Особенно на фоне проплакавшей всю ночь соседки, которой по моей вине грозило отчисление. – Сегодня в деканат пойдет. Вызвали.

– Зачем?

– Не знаю, может, забрать документы, – я замерла с помадой в руке и скривилась, уставившись в отражение в зеркале. Для полного комплекта к дурному известию не хватало лишь Семеновой, которую я бы предпочла обойти десятой дорогой.

– Светишься, значит, – блондинка подошла ко мне вплотную и без разрешения отогнула край бирюзового шарфа, обернутого вокруг шеи, чтобы спрятать пару небольших синячков чуть выше ключицы. – А вот и следы бурной ночи…

– Не твое дело, – я сбросила с себя чужие пальцы, делая шаг назад и борясь с подступившим отвращением, каждый раз подкатывавшим к горлу, стоило Семеновой появиться на горизонте. – Отстань!

– Глупая наивная девочка. Да на тебя же поспорили, – на меня смотрели по-доброму, даже жалостливо. Как матерый исполнитель смотрит на начинающего певца, готовясь ему отказать. Поправив идеально уложенные локоны, Семенова понимающе кивнула и задала один-единственный вопрос, читая кипящие во мне эмоции как раскрытую книгу: – не веришь? А ты у Потапа сама спроси. Или у Веселовского.