Пари на любовь

И вот это его «нами» заставило меня проглотить слюну ужаса и попытаться взять себя в руки. Как-никак, а бой принимать нас тоже учили. Правда, курс был минимальным. Но хотя бы сейчас выдался шанс попробовать полученные знания на практике. Конечно, огромный драконовитый ящер — это не хиленькая нежить в местных деревенских болотах. Да и ни разу не приходилось как-то драться со столь могущественным существом, какие вообще водились в нашем мире. Но попробовать-то, наверное, стоит?

Если честно, хотелось прямо сейчас взять Морковку за уздцы, развернуть в сторону Степных Топей и, пожелав господину Варнерду приятного общения со своим собратом, умчаться вдаль, захватив с собой Ламину. Но не стоит добавлять в список «хороших» качеств, который уже имелся у блондина, трусость.

Тем временем ящер благополучно вылез из земли и, заметив свою цель — то бишь нас — начал стремительно сокращать расстояние. Однако то, что произошло дальше, заставило меня сначала впасть в ступор, продолжительное время побыть в этом состоянии, а потом в буквальном смысле этого слова взорваться.

С каждым шагом дракон становился все меньше, и чем ближе он к нам подходил, тем более человеческими становились его очертания. На протяжении всего этого процесса мы молча наблюдали за происходящим, и я успела отметить три момента.

Первый — дракон был мужского пола, второй — мужчина категорически отказался показывать дамам свои достоинства, сразу же материализовав что-то наподобие плаща, третий — его лицо не выражало абсолютно никакой агрессии или желания с нами сразиться.

Незнакомец был довольно красив и высок, вот только о нем можно было сказать, что он — полная противоположность господину Варнерду: темные и короткие волосы, смуглый оттенок кожи и глаза цвета чернозема, в которых с трудом можно было разглядеть зрачки.

Когда он дошел до нас и увидел сие представление — а две магички с воздушной и огненной сферой в руках, а также с максимально суровыми взглядами, как оказалось, были тем еще зрелищем, — вдруг расхохотался и обратился к… Даже не знаю, каким словом после этого я хотела его обозвать.

— Варнерд, опять ты за свое? Перестань водить прекрасных дам за носы и разыгрывать очередные спектакли.

— Ничего не поделаешь, Лиар, — театрально вздохнул монстр. — Должен же я был проверить способности своих будущих практиканток.

Мои брови готовы были покинуть лоб, челюсть висела буквально на ниточках, а в глаза можно было наливать суп.

— Простите, мисс, — обратился некий Лиар к моей подруге. — Не могли бы вы с вашей подругой снять щит, и мы с вами сможет нормально познакомиться. И простите моего друга, пожалуйста, он иногда просто невыносим.

— Еще бы, — проскрежетала зубами я, окончательно теряя контроль над эмоциями.

— Ал, — попыталась успокоить меня Ламина, и я почувствовала, как меня окутывает легкий бриз, не позволяя огню разгореться.

Но уже было поздно. От переизбытка эмоций стихия вышла из-под контроля, и я поспешила слезть с Морковки, чтобы не причинить ей боль своим разгоряченным телом. Это случалось со мной редко и лишь в моменты максимального всплеска чувств или эмоций, но когда это происходило, то я больше не отвечала за свои действия, позволяя стихии ненадолго взять надо мной контроль, чтобы выжечь саму себя.

Ректор, когда это произошло впервые в самом начале моего обучения, объяснил это тем, что я максимально связана с огнем, что течет в моих жилах. Потом это подтвердилось, и было решено, что мой резерв подпитывается не только от магических источников, но также от эмоций и чувств.

Господин Верлан самолично занялся моим дополнительным обучением. Всего нас таких было четверо, поэтому группа получилась маленькая, и в основном мы учились контролировать собственное состояние, а вместе с ними и стихию. Опыт хороший, но не всегда действенный. И происходившее сейчас — прямое тому доказательство.

Я поспешила покинуть нашу небольшую компанию, пока не сожгла всех дотла и не получила массу удивленных вопросов от мужчин. Мысленно извинившись перед Ламиной, бегом бросилась искать хоть какое-нибудь укрытие. К сожалению, вокруг были только поля, а стихия так и вырывалась наружу. Было два варианта — либо поджечь все посевы, либо сгореть изнутри самой. Но я выбрала третий. Собрав последние остатки контроля, окружила себя щитом, не пропускающим мою магию, а также не позволяющим никому увидеть меня, и бросилась в заросли пшеницы, надеясь, что мне все-таки удастся спасти урожай.

Гореть больно. Особенно если огонь идет изнутри. Особенно если щит не пропускает твой огонь, и тебе приходится корчиться в муках от собственной магии. К счастью, эта боль никак не отражалась ни на теле, ни на лице, ни на волосах, но вот с одеждой можно было попрощаться — так было всегда. Единственный ответ, который я получила от ректора на вопрос, почему мне больно, но тело в порядке, был следующим: