Парфюмер Будды

Гриффин кивнул и начал что-то говорить.

Жас перебила его.

– Мне надо идти… – Она крепче сжала сумочку. Жас любила этого мужчину, все еще желала его, но знала, что надо уйти. – Думаю, мне следует…

Жас замолчала. Как ей с ним проститься?

Она посмотрела в глаза Гриффина, попыталась сказать без слов, но знала, что не получится.

– Спасибо за все, за то, что помог нам с Робби, за то, что спас меня. Никогда не смогу… – Голос ее дрогнул. Она еще крепче сжала сумочку, услышав, как лопнул один из пластиковых пузырьков на пакете. – Гриффин, уезжай домой к жене и дочери. Ты же сам сказал, что не знаешь, закончилось ли все. Дай ей еще один шанс.

– Но…

Жас знала, что Гриффин собирался сказать, и прервала его. Ей не хотелось этого слышать.

– Ты не сможешь принять решение, если я буду рядом, а придется. И не ради Элси или жены. Ради себя самого, Гриффин, – Жас хотелось взять его за руку и почувствовать тепло кожи, но она знала, что делать этого не стоит. Она никогда его не отпустит.

– Чао, – прошептала она. Он спас ее жизнь, теперь настала ее очередь помочь ему спасти его собственную.

Глава 64

Понедельник, 30 мая, 14.00

Комната была светлая и солнечная, наполненная мебелью, книгами и произведениями искусства из дома на Рю де Сен-Пер. Отец сидел в кожаном кресле у окна, Клэр сидела рядом с ним.

Жас удивилась, как красива была маленькая квартира, как прекрасен и зелен был вид из окна, как приятно пахло в воздухе, и каким умиротворенным выглядел ее отец.

Он повернулся посмотреть, кто пришел, попытался вспомнить, кто она, но не смог. Узнавания в его глазах не промелькнуло.

– Привет, – тихо произнесла Клэр. – Хорошо, что ты пришла. Робби здесь?

– На улице, в машине.

– Пойду поздороваюсь с ним, чтобы у тебя было время пообщаться с отцом.

Жас чуть было не остановила ее, не зная, хочется ли ей остаться с отцом наедине.

Она села в кресло, которое освободила Клэр. Отец выглядел не таким слабым, как она ожидала. Он все еще казался прежним, совсем не потерянным, хотя для Жас был потерян навсегда. Но она к этому привыкла. С тех пор, как умерла мама, отец не мог общаться с дочерью. Врач говорил, что она слишком сильно напоминала ему женщину, которую он не сумел защитить и спасти. Жас это ничуть не волновало. Слишком болезненны были факты.

– Папа, я Жас, – сказала она.

– Жас? – Он произнес имя так, словно никогда его не слышал. – Простите, я уже почти не помню людей. Откуда мы знаем друг друга?

Жас открыла сумочку. Вынула маленький сверток и развернула его. Она сказала Робби, что собиралась сделать. Брат согласился. Они изучили надпись. Все, что было нужно брату для создания аромата, было написано на сосуде, включая названия ингредиентов. Однако быстрый интернет-поиск выявил большую проблему. Один из основных ингредиентов был недоступен. Древние плантации хурмы были настолько дороги египтянам, что они предпочли сжечь их дотла, чем отдать римлянам. Группа ботаников работала в настоящее время в пустыне, там, где были древние сады, в надежде отыскать древние семена и вырастить растение. Возможно, если им удастся, Робби сможет воссоздать аромат. Он несколько раз понюхал сосуд, который нашла Жас, но у него только разболелась голова.

Обонятельный триггер психических приступов или инструмент памяти? Робби не удалось помочь ей раскрыть правду. Жас позвонила Малахаю и спросила, каждый ли человек может вспоминать прошлое.

– Нет, – сказал он с такой печалью в голосе, что Жас почувствовала ее даже по телефону. – Но почему ты спрашиваешь?

Она не сказала ему правду. Он захочет только сосуд, а они с Робби решили, что не вправе распоряжаться им. Флакон принадлежал кое-кому другому. Даже если это означало продажу «Руж» и «Нуар». Робби сказал, что это не жертва, это всего лишь прошлое, а им надо было позаботиться о настоящем.

Жас опустилась перед отцом на колени, посмотрела ему в лицо, заглянула в глаза и понадеялась, что он ее слышит.

– Ты нашел это, не так ли? – спросила она.

Отец посмотрел на то, что она держала в руке.

Узнав, он кивнул и сказал:

– Да, в органе. Он был там спрятан.

– Мы с Робби хотим это взять.

Он забрал сосуд у нее, склонил голову и сделал глубокий вдох.

Когда он поднял голову, то смотрел прямо на Жас. Его голубые глаза улыбались.

– Прости, – прошептал он.

– За что?

– Я не очень-то хорошо тебя защищал, правда?

Жас не знала, что он имеет в виду. Когда он отвел ее к врачам в Париже? Когда послал ее в Бликсер Рат?

– Что ты имеешь в виду?

– Мне надо было понять, что ты все еще любишь Жиля, и не выдавать тебя за другого. Если бы я прислушался к твоей матери, ты бы не сбежала в монастырь, тебя бы никогда не замучили… Мне сказали, что ты утонула… – По щеке у него скатилась слеза.

Он взял ее за руку, сжал в своих ладонях, поднес к губам и поцеловал.

– Мне доставляло радость оберегать мою доченьку. Я не смог.

– Нет, папа, – сказала Жас, – ты справился. Посмотри, я же в полном порядке. Они хотели меня утопить, но я выжила, вышла замуж, и у меня есть дети, папа.

– Вышла замуж за Жиля?

– Нет, за другого. Мы назвали нашу старшую дочь в честь маман.