Парень

Как директор и сказал, через три года педагогический коллектив избрал в директоры нашего парня; сельский совет тоже был за него. Получение им директорской должности стало однозначным итогом общей воли, так что новый статус его был тверд и неколебим, как гранит. В какой мере это зависело от нашего парня и в какой — от связей прежнего директора, определить трудно. Тут ведь нельзя не учитывать и то обстоятельство, что, кроме математика и учителя труда, мужчин в школе не было. Но про трудовика все знали, что он алкоголик, что жене изменяет, к тому же регулярно колотит ее, математика же все немного побаивались, очень уж он строгий, да и нельзя забывать, что он хорошо считает, а это к хорошему не приведет, особенно при распределении премий; больше того, у него, у математика, много таких политических знакомств, которые к этому времени начинали становиться подозрительными, а кое-кто вроде бы что-то слышал даже о его связях с секретными службами. Сельсовет почти весь состоял из мужчин, а они как-то с трудом могли представить, чтобы директором школы стала баба; одним словом, из мужчин мог идти в расчет только наш парень, который, правда, тоже пил, но зато жену не колотил, да жены у него и не было, в политическом же плане был чист абсолютно. Удивительнее то, что и педагогический коллектив единогласно проголосовал за парня, хотя там почти все были женщины; точнее говоря, единогласно — при одном воздержавшемся, которым скорее всего и был наш парень, хотя некоторые считали, что трудовик, а может, математик, который втайне сам метил на директорское кресло. Женщины же дружно проголосовали за нашего парня, никто из них возможностью выдвинуть альтернативного кандидата не воспользовался. Потому, наверное, что ни одна училка просто не вынесла бы, чтобы кто-то из них, из женщин, чей статус до сих пор был абсолютно одинаковым, — чтобы кто-то из них, да еще по их собственной воле, вылез наверх, после чего им пришлось бы работать под ее началом. Недоброжелательство к ближнему своему или, если говорить точно, к ближней своей, которое в женской душе занимает одно из главных мест, по своей интенсивности уступая разве что любви да потребности родить ребенка, — полностью исключало вариант, при котором директором школы могла бы стать женщина. Хотя вполне можно допустить также, что и мужья провели дома разъяснительную работу, уговаривая жен, что наш парень — как раз то, что надо. Нет, не из мужской солидарности и не потому вовсе, что, скажем, ненавидели таких людей, как учитель труда, который избивает свою жену до крови, и они не могли представить, чтобы человек, склонный к семейному насилию, стал директором школы, — нет, они просто считали, что внешность нашего парня до того непрезентабельна, что даже директорский пост не способен ее скрасить. Пока директор — наш парень, думали они, можно не опасаться, что их женам что-то грозит, что они, независимо от возраста и степени привлекательности, могут стать объектом сексуальных притязаний с его стороны, — хотя сами-то мужья к своим женам давно уже никаких притязаний не испытывали, а если притязания у них и появлялись, они предпочитали лучше напиться, чем удовлетворять их с помощью собственных жен, — однако при всем том они не хотели бы, чтобы кто-то другой, будь он кем угодно, получал бы удовольствие посредством того, что принадлежало только им.