– А я чувствую! – почти выкрикнула девица. Нос ее морщился, словно сам по себе, а на лице было написано страдание. – Неужели вы не ощущаете!
– Тебе кажется, Любаша! – сказала жена, а Петр Иванович кивнул.
– Нет! – дочь неожиданно зарыдала. Слезы катились крупные, точно горошины.
– Я не могу здесь более находиться! – выкрикнула она и бросилась в прихожую. Послышался шум отпираемого замка.
– Я ничего не понимаю! – заявила жена, поднимаясь с дивана, и тут очнулась теща.
– О, какая вонь! – немедленно заявила она. – Это от этих тараканов!
– Их больше нет, – каким-то деревянным голосом сказал вдруг Петр Иванович. Появилась страшная догадка о причинах происходящего, но он отвергал ее. Противился изо всех сил, не желая верить, что такое возможно…
Теща начала задыхаться. Лицо ее побагровело.
Кашляя и сипя, она поднялась и почти бегом, насколько позволяло тучное сложение, бросилась в сторону прихожей.
– Пойду… ххх, подышу! – прозвучало из коридора.
Хлопнула входная дверь, и только после этого Петр Иванович опустился в кресло, и дико, отчаянно захохотал. Жена и сын смотрели на него во все глаза, но Петру Ивановичу было все равно.
Потому что знал – его дом теперь свободен от паразитов.