Паранормы

Нет ответа. Другой, мягкий и покойный, произнес под ухом:

— Ибо никому не ведомо, что терпение получило свое имя от перенесения прискорбностей, и потому никто не может быть провозглашен терпеливым, кроме того, кто все, причиняемое ему, переносит без тревоги[9].

Теперь мне было ясно, что у ног его именно собака, небольшая, с мохнатой мордой и странной, серебристого оттенка шерстью. Пламя моей свечи отразилось в двух парах глаз — человеческих и собачьих. Я неожиданно, как бывает во сне, вздрогнул и выпал из паутины видений.

7

Бланг! Бланг!

Третья банка из-под «Кока-Колы» прыгнула вверх от удара пули и отлетела. Во дворе своего дома я пристреливал незнакомый пистолет. В оружейном магазине нашлись и патроны «9 мм. Парабеллум». Из «Глока» мне в прежней жизни стрелять не доводилось, но пистолет оказался прост и изящен по конструкции, и я скоро освоился с ним. Я вытащил пустой магазин. Загнал свежий и передернул затвор.

…Снова оружие в руках, никуда не деться…

Ствол моего автомата дергается и продергивает ровную строчку опаленных дырочек по выцветшему камуфляжу невысокого человека в белой головной повязке. Он вскидывает смуглые тонкие руки и падает с обрыва — навстречу мохнатой зеленой долине под лиловыми вершинами.

Я никогда не смогу вспомнить его лица…[10]

…Вертолет, грузинский Ми-8, грязно-зеленый (как мутит от этого ящерично-тошнотворного цвета боевой техники!) зависает в двухстах метрах от кромки морского прибоя на фоне цветущих гор. Из-за сдвинутой двери выдвигается ствол пулемета. С вертолета бьют длинными очередями по беззащитно-белому теплоходу, увозящему последних беженцев. Пена за кормой ослепительно сияет белизной.

Когда кораблик добрался до порта, вода вокруг него была красной…

Седовласый владелец сочинского тира как-то спросил меня: где я так научился стрелять? Я не ответил ему.

Абхазия… Государство, которого нет.

…Одна сторона домов была розовой, когда я выжал сцепление и завел двигатель «Урала». Камуфлированный мастодонт с высоким брезентовым тентом был загружен всеми нужными мне вещами и припасами. Почти всеми, впрочем. По карте я отыскал подходящее место для жизни. Дома, построенные ее былыми хозяевами за городом.

Я не испытывал, как ни странно, никаких сожалений о покинутом мире и не даже не предполагал, что они появятся. Увы, я по натуре отлюдник, так говорила еще моя бабушка. Ну, а если я не выдержу одиночества…

Зачем обманывать себя — ведь я ЗНАЛ, что остаюсь хотя и по своей, свободной, но ясно обозначенной нездешним перстом вышней воле. ЗНАЛ, что минувшей ночью видел во сне нечто важное. И запомнил лицо того, кто придет принять эстафету.

У ветрового стекла на фоне сужающегося, местами с желто-черными камуфляжными кляксами зеленого капота, болтался абсолютно неуместный в армейской машине, но очень симпатичный меховой енотик. Сперва мой взгляд остановился на нем, но не игрушка привлекла внимание. В утреннем и до рези ярком ультрамариновом небе появились черные точки.

Нет, то были не птицы. Они снизились так, что отчетливо стали видны. Поджарые черно-серые тела, обтянутые блестящей кожей. Тугие крылья летучих мышей и головы, похожие на кошачьи. Хвостов не было видно, как и выступающих ушей. Моя рука совершенно непроизвольно потянулась к поясу.

Но они не удостоили меня вниманием. Только последняя оглянулась в сторону грузовика. В голове у меня все слегка поплыло, к мозгу словно прикоснулись чуткие пальцы. Я не мог определить точные размеры тел, но они казались немногим меньше человеческих.

Они явились не напрасно! Я со странным, сосущим ощущением понял это. Кто, кроме меня, мог быть тому причиной? В этом мире таких существ не знают. Чужаки. Иноземцы. Эфриты.

Так я и назвал их эфритами.

Опомнившись, я переключил передачу, отпустил сцепление и плавно выжал педаль газа. Опустил боковое стекло — погода стояла на редкость приятная, и в левую щеку ударил порыв теплого ветра без примеси выхлопов. Природа уже начала очищать себя от скверны. Я не сбрасывал скорость — мощную машину, угнанную из армейской части, слегка заносило на поворотах. Низкий звук мотора, солнечные зайчики на стенках кабины, километры пустой дороги впереди и черное кольцо руля под руками — все это сливалось в картину, впечатление от которой осталось у меня на всю жизнь.

8

На высоте шесть тысяч пятьсот метров, слегка изменив положение элеронов и пригасив красные глаза сопел, самолет-разведчик Миг-25 РБС перешел в скольжение.

Под тонкой металлической кожей по артериям трубопроводов, по венам шлангов с легким свистом текла авиационная кровь — топливо, масло и гидрожидкость.

Аппаратура засекла одинокий объект с параметрами грузовой машины на выезде из города. По сути, командование поставило перед пилотом, майором ВВС, самую расплывчатую задачу: попытаться прояснить ситуацию внутри образовавшейся «физико — энергетической аномалии». Об опасности такого задания никто не упоминал — она подразумевалась меж сухими словами приказа. Майор, классный профессионал, давно отвык задавать вопросы, просто подчиняясь.