В душе-то он понимал, что ругается по адресу своего двойника из элементарной зависти. Юрию Андреевичу и самому, как всякому нормальному мужчине, хотелось, чтобы им увлекались женщины. Но увы — ему не везло. А вот его двойнику удалось это — он был любим теми женщинами, о которых наш герой мог лишь мечтать. Даже Инна Владимировна, о которой наш преподаватель литературы и думать-то не смел по причине личной скромности и неуверенности в своих силах, оказывается, тоже была влюблена в местного Брянцева. Было из-за чего расстроиться. Одному — все, другому — ничего. Но, в то же время, воспользоваться тем, что его принимают за финансиста и, например, вступить в связь с завоеванной не им женщиной, было для нашего Юрия абсолютно противоестественным. Поэтому, поругавшись про себя на свой дубликат, литератор решил, что будет вести себя с Айхель… фу ты, с Мечниковой холодно.
— Это, наверное, из сильной любви ко мне вы так долго трепали вчера мое имя в телепередаче.
Тут Инна Владимировна подбежала к Брянцеву, положила руки ему на плечи и уткнувшись в его спину белокурой головкой стала горячо каяться во вчерашней своей горячности. При этом ссылалась на чувства, на нелепые случайности, на слова, на обещания и обстоятельства. И не такая уж она получалась виноватая, и ничего такого страшного вчера не произошло, а гадости про него все больше Зейдлина говорила. А он тоже хорош, ну зачем он ее мучает, зачем эту шлюшку к себе привел. Неужели эта девчонка умеет любить лучше ее, Инны?
И только тут Юрий обнаружил, что молния на его спортивной курточке растегнута, а горячие руки Мечниковой забрались уже под футболку и расположились в районе его грудной клетки, поглаживая кожу. Было приятно. Но все же Брянцев вывернулся из объятий телеведущей и, повернувшись к ней лицом, вынес свой вердикт: "Хорошо, я на вас не сержусь, но на счет мужа ты явно погорячилась." И, отстранившись на безопасное для себя расстояние, он добавил, что в последнее время у него было полно неприятностей и вчера вот попал в переделку, и ему надо немножко отдохнуть и собраться с силами.
Про силы он обмолвился зря. Мечникова могла неправильно его понять, где и когда он обессилел, но обрадованная, она не заметила или не захотела замечать этих слов и после некоторых пустых фраз вымолвила, что надеется, что Юрий сменит свое официальное "вы" на привычное "ты" и придет-таки сегодня на презентацию — новоселье. И видя недоумевающий вид возлюбленного, напомнила, что еще неделю назад он обещал ей придти на презентацию, посвященную переезду их телеканала в новое, специально оборудованное здание.
Ну, как же, она же неоднократно рассказывала ему про особняк на Екатеринбургском проспекте. К тому же она клятвенно обещала это своему шефу — директору студии. Ведь он, директор, очень заинтересован в его, Юрия, приходе. Он даже ругал ее за то, что она так не очень хорошо отзывалась о нем вчера в своей передаче.
Теперь все более или менее встало на свои места. Кроме личных причин для примирения у Инны Владимировны, оказывается, были и профессиональные.
"В этом меркантильном мире запросто можно разочароваться во всех человеческих ценностях," — подумал Юрий Андреевич.
Но на словах он успокоил подружку своего двойника, сказав, что, возможно, выделит для этого час своего драгоценного времени.
А тут еще в дверь постучали. Брянцев, опасавшийся долго оставаться наедине с очаровательной Инной, разрешил войти, и на пороге появился хорошо одетый мужчина средних лет в очках. Он вежливо улыбнулся, поздоровался и весьма настойчиво предупредил Юрия Андреевича, что пришел с неотложными делами.
"Это еще кто?" — подумал наш парамирик. В своем мире с подобным гражданином он не был знаком и поэтому абсолютно не представлял, как с ним общаться. Но, на его счастье, на шикарном пиджаке вошедшего на американский манер висела представительская карточка, и Юрий, в этом мире обладавший отменным зрением, прочел: "Фридман Михаил Израилевич, вице-президент по финансовым вопросом фирмы "Русский капиталъ".
"Ага, значит это, вроде как "мой" подчиненный, — сообразил Юрий. — Очень мило. Оказывается, местный "я" не такой уж и антисемит, если у него есть сотрудники с такими фамилиями."
Брянцев с облегчением распрощался с Инной Владимировной и окунулся в дела фирмы. Вернее, его с головой окунул туда вошедший Фридман. С места в карьер он осыпал новоявленного "хозяина" потоком слов, докладывая о принятых им в отсутствии начальника решениях и о том, какие проблемы должен решить сам шеф. Вроде бы и говорил Михаил Израилевич по-русски, но Юрий Андреевич его не понимал. Финансовый советник употреблял в своей речи такое множество профессиональных терминов и понятий, что до литератора доходили только связующие их глаголы и определения типа: падает, поднимается, ниже, выше. Понимая, что он "плывет", Юрий с задумчивым видом слушал всю эту абракадабру, соображая, как ему выкручиваться. И опять же спас его от разоблачения сам подчиненный.