Параметры риска

Нарушим хронологию — без этого рассказ о Викторе Уздине останется неполным. Друзья удивлялись, что Виктор словно махнул рукой на личную жизнь, советовали ему остепениться. "Надо мужику свой угол иметь, — говорили ему сверстники, отцы семейств. — Сейчас ты какой-то неприкаянный. Женишься — будет где отогреться, родная душа появится".

Тихий семейный уклад не соответствовал, конечно, бурной жизни Уздина, и не уговоры повлияли на его решение. Вскоре после окончания экспедиции «Кратер» встретил хорошую девушку, полюбил. Назначили день свадьбы. Но словно не дано было отважному парашютисту обзавестись своим очагом… Словно другая, беспокойная судьба была уготована ему…

Накануне свадьбы Уздин отправился в очередной вылет. А в пути случилось непредвиденное. Вертолет, внезапно затрясло так, что Уздин выпал из хвостового отсека. В последний момент успел схватить кусок брезента, расправил его и планировал, как с парашютом.

Пальцы немели от напряжения, ветер рвал ткань из рук. Но Виктор не отпускал ее: это был последний шанс на спасение. До земли четыреста метров, двести, сто, пятьдесят… Казалось, в очередной раз Уздин чудом выкарабкался с того света. Но кусок брезента не парашют, управлять им невозможно. Виктор не смог миновать острых веток ели.

Впрочем, тогда все члены экспедиции были молоды. А кто в молодости страшится будущего? Даже, если занимается таким рискованным делом, как они?

Четвертый в группе — Виктор Шелапугин, прапорщик, инструктор-парашютист. Он был моложе товарищей и, как положено по возрасту, все их решения подвергал сомнению, предлагая взамен свой собственный вариант. Споры, вызванные «несоглашательством» Шелапугина, касались даже самых незначительных деталей экипировки. Что же говорить о буре, возникшей вокруг проблемы выбора парашюта! Все хотят прыгать на одном, Шелапугин на другом. И доводы приводит по-своему разумные.

Хотя мнение коллектива всегда брало верх, «нигилизм» одного из участников экспедиции был весьма полезен — не давал уверовать в собственную непогрешимость, заставлял еще строже взвешивать правоту каждого решения.

Это, конечно, объяснения несколько отвлеченные. И вовсе не из-за абстрактной пользы многоопытные асы парашютизма относились к Шелапугину с симпатией. Весельчак, шутник, что называется, рубаха-парень, без которого компания серьезных, но несколько хмурых людей просто скиснет. Ну можно ли на такого обижаться? К тому же парашютист Виктор отменный, полет для него — родная стихия.

С некоторым опозданием к этому квартету присоединился Валентин Дмитриенко, кандидат в мастера спорта по парашюту и мастер — "золотые руки", когда надо что-то смастерить, подремонтировать, разобраться в устройстве сложного прибора.

Валентин внес в общую атмосферу свой вклад, частицу своей души. Дмитриенко по натуре — молчун, предпочитал не вмешиваться в бурные дебаты старейших и олицетворявшего "дух сомнения" Шелапугина.

Однако, когда споры заходили слишком далеко и стороны уступать ни в какую не хотели, Валентин умел найти слово, которое успокаивало и устраивало всех. Вывод: такие дипломатические способности пригодятся в любом деле.

Ну, и наконец, начальник экспедиции — Май Васильевич Начинкин. Как часто даже самые смелые люди в «большом» кабинете во время принципиального разговора мельчают, малодушничают, отступают. А вот Начинкин, человек в общем-то далекий от интересов вулканологов и парашютистов, загорелся их смелой идеей, без колебаний взвалил на свои плечи нелегкую ношу по координации всех служб экспедиции. Это тоже риск, тоже мужество. Говорят, удача в совпадении счастливых случайностей. Что ж, тогда первая из них — командировка на Камчатку корреспондента Начинкина.

Конечно, мечтать о прыжке в кратер 55-летнему журналисту, который до этого видел парашют только в прямоугольнике своего объектива, не приходилось. Но ограничиться добросовестным администрированием, не испытать — хотя бы в малой степени — того, что предстоит совершить его новым друзьям, Начинкин считал себя не вправе. Почему-то вбил себе в голову, что чисто по-человечески это не совсем красиво: отсиживаться в тепле, когда другим трудно. К тому же и неутомимое профессиональное любопытство влекло его к неизведанным впечатлениям. И он решился прыгнуть с парашютом, хотя подобного намека Маю Васильевичу никто и не думал делать: в его-то возрасте, согласитесь, осваивать этот вид спорта не рекомендуется. И не единожды прыгнул — так, зажмурив глаза, для очистки совести, — а прошел с участниками экспедиции весь курс тренировочных испытаний. Начинкин совершил тринадцать прыжков с двух-, трехкилометровых высот. А однажды рискнул — и прыгнул на узкую снежную кромку вулкана.

Ну а чтобы не было сомнений в том, что Май Васильевич умеет увлечь всех тем, что увлекло его, расскажу об одном происшествии, случившемся с ним три года спустя после экспедиции. Неприятном происшествии.