Параметры риска

Дело было бы, возможно, совсем худо, если бы вся четверка Иванова не оказалась в пятом лагере. Тогда помощь первой двойке была бы более проблематичной. Из четвертого, а тем более третьего, лагеря выходить к Балыбердину и Мысловскому было поздновато. Не окажись в пятом лагере Бершова и Туркевича, я уверен, что без тени сомнения на помощь вышли бы Иванов с Ефимовым или любая другая связка.

Другое дело, что Иванов с Ефимовым, встретив Балыбердина с Мысловским, вероятно, не пошли бы, как они сами говорили, ночью на вершину. Не только потому, что уступали в скорости движения по горе Сереже и Мише (хотя это — существенно, потому что Иванов с Ефимовым пришли бы к первой тройке позже и выложились бы больше), но и потому, что Мысловский — Давний друг Иванова: с ним он не раз ходил в горы, не раз рисковал. А увидев Эдика в не очень рабочем состоянии, Иванов не рискнул бы его оставить.

Справедливости ради подчеркнем, что и Туркевич с Бершовым долго не решались оставить Мысловского и Балыбердина без присмотра: не очень уверенно те начали спуск. Но потом вроде немного взбодрились, и тогда Бершов с Туркевичем отправились к вершине.

Впоследствии этот шаг Сережи и Миши обсуждался альпинистами — участниками и не участвовавшими в экспедиции. Среди других бытовало мнение, что им нельзя было бросать Балыбердина и Мысловского и надлежало спускаться с ними вместе.

Не знаю и не представляю, кто, кроме тех четырех и Руководителя, мог и может это знать. Если исключить возможность самостоятельных решений, то альпинизм можно закрывать. Никакими правилами и нормами не оговоришь всех ситуаций, которые могут возникнуть при восхождении, да еще таком. Да, там, над всем миром, оторванные от родных, близких, от товарищей, они решают все самостоятельно: и это естественно! И они сами, коллективно так решили: одни способны идти вниз, другие — быстро вверх и назад. На помощь. Тогда все — и первые и вторые будут лишены главного груза, главной тяготы: одни — ощущения, что из-за них не вышли на вершину не менее достойные, чем они, ребята, другие — что они, достойные вершины, не вышли на вершину из-за первой связки.

Если бы Бершов с Туркевичем почувствовали беспомощность первой двойки, или те сами бы попросили возвращаться вчетвером, тогда разговор был бы предметным. Точнее, его совсем не было бы, потому что они — немедленно и без сомнений — начали бы спуск вчетвером…

А так можно только подивиться, с какой скоростью вторая советская двойка поднялась на вершину, в каком блестящем стиле… Словно они всю свою спортивную жизнь занимались высоким альпинизмом!

На путь из пятого лагеря до вершины, включая остановку для встречи, переговоров и помощи, Бершов с Туркевичем потратили всего пять часов пять минут. По дороге они нашли и подобрали кошки, оставленные Балыбердиным. В двадцать два часа двадцать пять минут Сергей Бершов и Михаил Туркевич поднялись на вершину Эвереста, освещенную луной.

Всего один час (!) они потратили на подъем от места встречи. Огляделись. Красота была страшной в этом холодном свете. Временами их накрывали снежные облака с Тибета. Ребята оставили вымпелы и значки спортклуба «Авангард», членом которого состоит Сережа, и «Донбасс» Мишиного спортивного общества. Потом принялись фотографировать.

Глаза их настолько привыкли к свету луны, что он им показался достаточным для того, чтобы сфотографировать друг друга на фоне Лхоцзе. К сожалению, света было недостаточно, и фотографии не получились.

Перед уходом они сняли маски, чтобы подышать воздухом Эвереста, и заторопились вниз. Попытка вызвать базу ни к чему не привела. Внизу услышали щелчок и два слова:

— База, база…

Рация, постоянно включенная на ночном морозе, истощила свои возможности.

Первую двойку ночные восходители неожиданно догнали очень быстро — минут через сорок после того, как покинули вершину.

…Получив кислород, Балыбердин и Мысловский двинулись вниз, но спуск продолжался вяло. Отсутствие кошек затрудняло движение, а возможно, подсознательно они уже ждали возвращения Туркевича и Бершова. Подошли к месту, где надо было искать перильные веревки, оставленные японцами. (Когда первая двойка шла вверх, эти веревки не трогали, опасаясь их ненадежности. Но Сережа с Мишей укрепили их, и теперь хорошо было бы их найти, чтобы облегчить спуск.) Снег изменил картину, сделав и без того крутую и скользкую «черепицу» непроходимой в ботинках на резиновом протекторе.

Балыбердин предложил Мысловскому подождать связку, идущую с вершины, тем более что он слышал голоса. Но Мысловский все еще пытался найти путь. Поиски эти, возможно, имели одно достоинство — альпинисты шли, двигались! Услышав крик "Стойте!", Балыбердин остановился. Мысловский же продолжал двигаться.

Когда Бершов с Туркевичем увидели их сверху, им показалось, что Мысловский идет к пропасти.

— Стойте на месте! Подождите нас! — закричал Туркевич, и Мысловский остановился.